«Маршрут будет такой: преодолев Поливенское шоссе, выйти на улицу Юности. Оттуда можно будет повернуть в двух направлениях. Вправо на проспект Нариманова либо налево к улице Розы Люксембург. По ним обеим можно добраться до общины, поэтому обе подойдут. Дальше загадывать не имеет смысла. Как получится. Разберусь по ходу», Дед в растерянности сидел и соображал, мысли об оставлении убежища терзали его. А вдруг все закончилось, и в бункере много выживших, а он сейчас сорвется в неизвестность? Хотя кто там мог выжить, если вся охрана с лучшим оружием осталась на первом ярусе? Что могут противопоставить оставшиеся и закрывшиеся в своих комнатах бункера люди? Он должен привести помощь, должен спасти остальных.
Створка двери трансформаторной слегка покачнулась. Старик напрягся и затаил дыхание, направив стволы на дверь. Прошли минуты, линзы противогаза запотели от частого дыхания, на висках запульсировали вены.
«Все, ждать больше нельзя. Если начнется стрельба, то неизвестно, какие еще твари захотят посетить вечеринку. Вряд ли кто-то выжил. А если и так, то я приведу помощь. Все, надо уходить».
Дед быстро поднялся, все еще держа стволы ружья направленными на двери трансформаторной, быстро прошел к выходу, отчего стеклянное крошево под ногами снова захрустело. Оказавшись у двери, старик неуклюже выпрыгнул из автобуса, закинув ружье за спину, короткими перебежками покинул территорию предприятия и двинулся в направлении города по дороге, той, что еще осталась от Поливенского шоссе.
Перспектива узкой дороги, покрытой мерзлой коркой грязи, бесследно исчезала в темно-сером тумане. По ее сторонам множеством размытых теней торчали кривые облезлые деревья, наполовину заросшие жутким серо-коричневым бурьяном. С левой стороны дороги такими же ржавыми и размытыми исполинами с обвисшими щупальцами проводов возвышались опоры ЛЭП. Старик двигался быстрым шагом, похрустывая раздавленной ледяной коркой и заиндевелыми сморщенными листьями. Видимость на двадцать-тридцать метров вокруг. Казалось, будто он движется в таком маленьком кошмарном мирке, созданном специально для него. Словно в прозрачном стеклянном шаре, таком любимом сувенире с запечатленными новогодними сюжетами. Одно хорошо: если он никого не видит, то и его никто не увидит. Хотя это не точно. Дед на это очень надеялся. Потому что если ему выпадет случай встретиться сейчас с мутантом, то он просто не сможет отбиться. Но в убежище верная смерть, а тут еще неизвестно. Значит, надо двигаться дальше.
Стало темнеть, и видимость заметно ухудшилась. Заросли разошлись, уступая место перекрестку дорог. В левой стороне проступили неясные очертания здания автомойки и кафе, огороженные забором из ржавой арматуры. Внутри кто-то хозяйничал. Шум, издаваемый в глубине здания, из разбитых окон, казался похож на утробное рычание и треск костей, или, может быть, мебели? Что бы это ни было, но проходить по открытой местности тут будет ошибкой. Засевшее здесь существо должно быть очень сильным, настолько сильным, чтобы не страшиться издавать такие громкие звуки. В то время когда остальные стараются скрыть свое присутствие и охотиться в стае или из засады. Значит, надо возвратиться. Сзади Дед видел прореху в зарослях, не слишком большую, но достаточную для прохода. Раньше там была дорожка, ведущая к АЗС. По ней можно было бы срезать путь к улице Розы Люксембург и обойти эту злополучную автомойку. Хотя ветра не было, но все же не надо было рисковать и долго оставаться на месте, постараться не выдать своего присутствия запахом давно немытого тела и пропитанной потом одежды.
Синцов развернулся и пошел обратно, не забывая оглядываться. Через несколько десятков метров справа показалась та самая прореха, в которой можно было разглядеть остатки дороги. В последний раз бросив за спину взгляд, старик шагнул на тропу. Стволы высоких деревьев сплошной стеной росли вдоль дороги и плотно прижимались друг к другу. Уродливый молодой подлесок тонких берез, тополей и осин, с кривыми ветвями торчали между ними, сплетаясь между собой, образуя непроходимые участки. Высокая трава, путаясь и цепляя за ноги, пыталась зацепиться за человека. С трудом продираясь, старик двигался прямо по тропе, стараясь не шуметь и не забывая озираться по сторонам. Вскоре заросли расступились, и перед Григорием предстала неширокая площадка с навесом и несколькими рядами заправочных автоматов. Дальше к навесу примыкало здание заправочной станции.