Но
Я знаю, что я пишу, но я не знаю, что ты читаешь.
Обращаясь ко всем этим людям, я рискую. Нужно ли им моё моление? Нужна ли им моя революция повседневной жизни? Я не знаю. Все эти вопросы брошены в высокую траву на школьном дворе. Как-то раз в детстве я потерял в ней вечером нательный крестик. Крестик нашёл, но вера моя уже тогда была далека от христианского смирения. И сейчас она другого сорта.
Мне не нужны ответы на заданные вопросы. Они ничего не изменят. Я не хочу быть спасителем. Во всяком спасителе кроется диктатор. Из меня же может получиться только последний диктатор, полностью дискредитировавший эту роль. Нет ни стада, ни пастыря, есть свобода. И рабство, сеющее нищету и несчастье. И истинный посланник отменённого неба в картонных доспехах, идущий на штурм ветряных мельниц. Даниил Заточник, ставший Дон Кихотом.
Избави мя от нищеты сея.
Не надо, я сам.
Май 2021
В_МЕСТО ДЕЙСТВИЯ
ностальгия по настоящему
я хочу вспоминать родной город
не потешаясь над пастушескими нравами.
тосковать по резным карамелькам деревянных наличников
подожжённых и снесённых домов на ленина и энгельса
(юродивым защитником города переломлено колено)
деревянному отечеству на смену новые царицы
с красными мордами кирпичей и зелёными крышами причёсок
экскурсовод
вот здесь на перекрёстке был пивбар «витязь»
где общественность с карлы в цепях и серьгах
браталась с гражданами с цепями и в кепках
как каменный пол братался с портвейном из желудков и мочевых пузырей.
туши не туши пожар в «трёх колах»
аллес гемахт
в пельменной не нальют чудесного разливного к пельменям
оно бы скрасило немного вид
на унылый белый минас тирит на минаева
строительство которого так и не сумели сорвать свалившие ребята
а я остался
и заправским гастролёром, гастрономичным туристом
выведывать у аборигенов матчасть
что там такого
под тряпкой у дома гончарова
раз уже тридцать лет и три дня не хотят снять
сколько строит проезд на трамвае
или лучше прокатиться на такси до чехии
и когда уже у вас построят это самое метро
а то трипофобия разыгралась от ям на асфальте
всё ли чёрные вороны галдят школьниками
никак не успокоит их учительский март
и конечно волга
эта огромная слеза
скатилась по моей щеке
белая как сигарета
единственная белая зимой
не включай свет
когда идёшь курить
разобьют окно
постучат в дверь ногами
мне надоело в стиле трёх сестёр ныть о москве
я хочу испытывать острую ностальгию
по пластовским просторам и благовским далям
как средневековый виллан я уверен
что у стен святых иерусалима
счастье есть
но не здесь
2020
сидячий вагон
нам бы день просидеть да ночь продержаться
в сидячем вагоне поезда «ульяновск-москва»
свет похож на человека чьей смерти все ждут
но он продолжает пропитывать потом простыни
и повторяет как калигула что ещё не умер
как дуглас фэрбенкс с приходом звука
как лёд на озере по поздней осени
тварь дрожащая и боязно ступить
но надо раз ты рыбак и ловец душ человеческих
свет не виноват в вынужденном бессмертии
ночью люди заходят на станциях
он становится психопомпом до кожаного сидения
сделанного из кожи пассажиров
внесённых за провинности в чёрный список
спать при зомбиподобном освещении
что с глазными яблоками
разрезанными по рецепту андалузского пса
поезд дёрнуло во сне тревожном
на секунду погас свет
показалось навсегда
и все персонажи венечки ерофеева
которых оставили ангелы
пытаются уснуть
разбросанные как попало
их предки играли в сику и пристенок
они стекают головами по стёклам и стенам
встречаются физиономиями с серыми столиками
откинутыми от впередистоящих сидений
как ра встречается с морем сигай
колеблется чаша дел русских
из запрокинутых голов храп богатырский
рты открывает и выламывает гнилые зубы
разносит по вагону табак и перегар
и кажется если на секунду храп прекратится
то тотчас встанет поезд
и мы навсегда останемся в потьме