Маленькие глазки уменьшились до размера сушеных горошин, губы превратились в две тоненькие полоски, и все лицо как бы сковал лед. Казалось, достаточно, окунув палец в воду, притронуться к его щеке или лбу, даже к кончику носа, чтобы он намертво примерз к нему.
К моему глубокому удовлетворению, мне удалось вывести его из равновесия. Теперь я мог позволить себе разглядеть его получше. Он был одет в темный костюм и просторный, распахнутый спереди плащ. И снова у меня возникло ощущение некоторой асимметрии, на сей раз – в его фигуре. Мой наметанный глаз нащупал выпуклость у него под мышкой слева, где мог быть спрятан револьвер.
– Всего вам доброго, – мягко сказал он, намереваясь продолжить свой путь. Но я вдруг резко выбросил руку вперед и, указав на выпуклость под мышкой, быстро спросил:
– Что это у вас тут?
– Ничего, – ответил он спокойно, без тени замешательства и зашагал прочь, скрипя подошвами по асфальту.
Итак, был ли это и впрямь торговец дамским бельем? Так или иначе, я позволил ему уйти. Что-то подсказывало мне, что я поступил опрометчиво. Но теперь уже ничего изменить нельзя. "Линкольн" был зарегистрирован на имя некоего Гуннара Линдстрома из западного Лос-Анджелеса. Этот тип никак не походил на Лнндстрома. Я еще раз взглянул на регистрационную карточку и номерные знаки и отложил в памяти содержащуюся в них информацию.
Дверь Номера 218 распахнулась, едва я в нее постучал. Аралия встретила меня обворожительной улыбкой и выглядела еще более очаровательной, чем прежде. Оказывается, такое было возможно.
– Я – напарник твоего знакомого покойника, – дурашливо провозгласил я, нацелив на нее указательный палец правой руки. – Пришел, чтобы тебя прикончить. Ба бах! Спасибо за то, что ты так быстро открыла мне дверь, глупая доверчивая душа. Ба-ба-бах!
Она взмахнула длинными ресницами и снова улыбнулась.
– Слава Богу! А то я уже было подумала, что ты пришел меня изнасиловать. Да что тут, в конце концов! Неужели все только и думают о том, чтобы воспользоваться мною?
– Ты не умничай и не глупи, – свирепо прорычал я. – Я пришел тебя трахнуть.
– Тогда заходи, – рассмеялась она. Но, видимо, заметив мою озабоченную физиономию, она тоже посерьезнела и сказала: – Понимаю, почему ты сердишься, Шелл. Я просто не подумала. Я просто не могу привыкнуть к мысли, что кто-то действительно хочет меня убить.
Я молча кивнул и прикрыл за собой дверь. Все случившееся было настолько необычным и странным, что требовало глубокого логического осмысления. Я отметил про себя, что в мое отсутствие Аралия накрыла мертвое тело одеялом.
– Давай, – сказал я, – проанализируем все, что с тобой произошло, с самого начала. Только теперь по порядку, соблюдая установленную процедуру. Это означает, что нам необходимо вызвать полицию.
Я подошел к телефону, стоящему на маленьком столике в углу, набрал хорошо известный мне номер, представился дежурному офицеру и коротко сообщил ему о случившемся. Затем рассказал о встрече со злобным "грифом", дал описание обеих машин, припаркованных возле "Спартанца" на Россмор, и положил трубку.
Когда я вернулся к Аралии, она спросила:
– Ты кого-то встретил на улице?
– Да, довольно странного субъекта. Но пока еще рано привязывать его к этому делу лишь на том основании, что он выглядит как вурдалак. Вполне возможно, я обидел его необоснованными подозрениями и на самом деле он всего лишь бедолага, скрывающийся от уплаты налогов. Не ровен час, слухи о том, как я терроризирую невинных граждан, достигнут моего старого приятеля Сэмсона, который не далее как сегодня устроил мне весьма суровый разнос именно по этому поводу.
– Сэмсон? А кто такой Сэмсон?
– Фил Сэмсон – это капитан, начальник Отдела по расследованию убийств лос-анджелесской полиции.