Откуда ты узнал, князь, что мы явимся? спросил Филофей.
Меня предупредили мои боги, с вызовом ухмыльнулся Нахрач.
Владыка кивнул, принимая вызов.
В прошлом году он уже видел вогульские деревни. Они очень отличались от селений остяков с их плоскими и обширными жилищами-полуземлянками и амбарами на ножках. Рогатые избы вогулов стояли на столбах, имели толстые кровли из лапника и узкие волоковые окна, глядевшие с опасным прищуром. В облике вогульских деревень было гораздо больше русского и гораздо больше языческого, чащобного, древнего.
К вечеру вогулы заполнили двор Нахрача, расселись на брёвнах и в траве. Все хотели послушать русского шамана. Владыка оглядывал жителей Ваентура. Смуглые лица, тёмные глаза, одежда из шкур, пояса с ножами Среди вогулов находился и князь Сатыга из Балчар, который в прошлом году принял крещение, а сейчас рвался спорить и дёргал плечами от нетерпения.
Перед этой поездкой Филофей подробно поспрашивал о народе вогулов у Ремезова. И рассказ Ульяныча насторожил владыку. Остяки столкнулись с русскими только после похода Ермака, а вогулы сошлись с ними ещё во времена новгородского веча. Вогулы многое переняли у русских вон и деревни их немного похожи на русские, однако Христа вогулы к себе не допустили. У них было гораздо больше опыта сопротивления. Они были злее к русским, потому что первые сибирские воеводы извели и перебили всех князей Мансипала так вогулы называли свою землю. Вогульские кумиры были щедро обрызганы вогульской кровью, которую без жалости проливали русские. В том числе и кумир в Ермаковой кольчуге, спрятанный этим горбуном Нахрачом. Недаром ведь в прошлом году, сжигая у Сатыги Медного Гуся, Филофей и все, кто был с ним, увидели то, чего никогда не видели у смиренных остяков, свирепого демона, вырывающегося из костра.
Говори первый, князь Сатыга, распорядился Нахрач.
Скажи, где живёт ваш бог? сразу напал Сатыга. На небе?
Я не знаю, где он живёт, спокойно ответил Филофей. Иногда люди видят его в облаках, поэтому считают, что он живёт на небе.
Нахрач усмехнулся неведению Филофея и кивнул другому вогулу:
Дозволяю тебе, Епьюм.
Епьюм погладил себя по груди, собираясь говорить долго и умно.
Наши реки стерегут вакули, начал он. За лесами следят менквы. Зверей рожает Калтащ. Волков пасёт злой Хынь-Ика. Весь мир каждый день верхом на лосе объезжает Мир-Суснэ-Хум, он охраняет порядок
Мы их кормим за это! строго вставил Нахрач.
Все наши боги заняты своими делами, завершил Епьюм. А как твой бог будет делать все дела один? Как он всё успеет?
А как ты сам успеваешь сразу дышать, думать и говорить? Филофей улыбнулся. Ты успеваешь делать сразу несколько дел, и бог успеет.
Пусть сейчас бог покажет нам что-нибудь, предложил Нахрач.
Вогулы загомонили, надеясь увидеть чудо. Князь Пантила заволновался.
Тогда и Торум пусть сейчас покажет! ревниво выкрикнул он.
Нельзя просить бога показать себя, сдержанно сказал Филофей. Это значит искушать его. Нельзя никого искушать ни бога, ни людей.
Владыка видел, что вогулы не поняли его, но объяснять не стал.
Покажи мне своё сердце, Нахрач! пылко потребовал Пантила, отвечая за владыку. Я хочу видеть, как оно бьётся, и знать, что ты живой!
Филофей понимал молодого остяцкого князя. Католики говорят, что неофит святее папы. Новообращённый охвачен восторгом обретённой веры и готов растерзать любого, кто не воспламеняется от жара его чувств.
Ты путаешь след, старик, снисходительно заметил Нахрач.
Филофей не возразил. Он внимательно наблюдал за князем-шаманом.
Спрашивайте другое, командовал Нахрач. Говори ты, Юван.
Твой бог даст мне удачу на охоте? спросил Юван.
Не знаю, покачал головой Филофей. Это он решает.
Говори ты, Пуркоп.
Он вылечит мою жену? спросил Пуркоп.
Я не знаю, сделает ли он это.
Говори ты, Микай.
Мне нужен сын, твой бог пошлёт мне сына?
Ничего этого я не знаю.
Ты ничего не знаешь, а твой бог ничего не может! сказал кто-то.
Пантила переживал, что у владыки нет ответов.
Бог может всё! горячо крикнул он.
Нахрач, торжествуя, ухмыльнулся:
Твой бог может всё, но не всегда делает. А наши боги всегда идут исполнять наши просьбы, но не всегда могут. Однако дырявая лодка с веслом лучше, чем целая лодка без весла. Чем тогда твой бог лучше наших богов?