Старче, долго ли нам плыть? дружелюбно поинтересовался Лейф. Все эти воодушевляющие мысли нагнали на него охоту поговорить.
Не то чтобы, также дружелюбно отвечал Ондатра.
До завтра управимся?
Коли богам будет угодно.
А Камыш говорил, что его дядюшка никогда не ошибается. Может, проверим его слова? Где будет солнце в тот момент, когда мы достигнем порта Шорхольма, почтенный волхв?
До порта города мы не доплывём, но в город вы заедете верховыми, произнёс Ондатра. Вот это уже было интересно.
Это Как это так, старче? Ничего не понимаю, мы вроде так не договаривались. Уговор был доплыть до Белого острова, если я помню. И с чего это нам заезжать туда верховыми? Где мы лошадей-то возьмём? Что за шутки такие, почтенный?
Я не сказал, что мы доплывём до порта города, я сказал, что доведу вас до Белого острова, уточнил Ондатра, хотя Лейф не понимал разницы. Хорошее настроение как рукой сняло, вместо него появилось нехорошее предчувствие. И это было при условии, что вы мне заплатите три серебряка и четыре медных монеты. А потом мы договорились плыть бесплатно.
Что за ерунда? Ты сам предложил оставить деньги себе, и вместо этого смастерить тебе «важную штуку», вмешался Эгиль, видимо, разбуженный разговором брата со стариком.
В итоге, мы так и не поняли, что это за штука, нужная каждому человеку. Почему её не может изготовить любой другой ремесленник, зачем нужны именно мы двое, идущие с пустыря? И как ты узнал, что у нас ровно три серебряка и четыре медяшки? добавил Лейф. Он, на всякий случай, обернулся к брату и Камышу последний продолжать сидеть в недвижимой позе с удочкой в руках, укутанный в свой мешковатый плащ.
Воистину, слепец зачастую видит то, чего никак не может разглядеть зрячий, повторил Ондатра. Он поднял вёсла и убрал их в лодку, вынув из гнёзд. Ведь вы уж сами знаете, что я волхв, и я сказал вам в моих же интересах довести вас до Шорхольма. Но не весь путь я смогу проделать вместе с вами я вижу это так же ясно, как твой почти пустой кошелек, Лейф
Пока Лейф пытался осмыслить сказанное, ему на плечо легла рука брата, и тот обеспокоенным голосом вскрикнул:
Брат, гляди! Вон там, в воде!
Лейф выглянул из лодки, пытаясь всмотреться в неспокойные речные воды, покрытые рябью от задувания ветра. В тусклом свете неполного месяца он едва смог разглядеть тёмный силуэт торчащей из воды коряги, толстой и острой, словно скрюченный палец болотной ведьмы. И лодка плыла прямо на эту корягу!
Ондатра, мы сейчас разобьёмся! заорал Лейф, вскочив с места и пытаясь вернуть вёсла в воду.
Вы хотели знать, что за вещь такая, какую создать сможете только вы двое? продолжал говорить Ондатра, словно не обращая внимания на их крики. Лейф, схватив одно из вёсел, погрузил его в воду, но то ли из-за того, что оно было скользким, то ли из-за того, что у него тряслись руки в приступе паники, весло выскользнуло, мгновенно погрузившись в темноту. Дорогие мои! Вам двоим суждено выковать новое конунгство! произнёс волхв, разведя руки, и в этот момент произошёл удар.
Лейф, вцепившись в край лодки, чуть не вылетел из неё коряга впилась в нос ветхого судна, тогда как течение продолжало подгонять его с кормы, и, в итоге, спустя несколько секунд, лодку развернуло боком, а затем и вовсе перевернуло, увлекая за собой истошно вопящих братьев и Камыша. Лейф едва успел вынуть ноги из спального мешка, а затем мир погрузился во тьму и холод
Свадебная лютня 2
Неспешно бродя по холодным залам Фрестена, Олаф обдумывал просьбу Леофина. Что именно он может сказать ярлам Филнъяра, чтобы заручиться их поддержкой? У каждого был свой нрав и свой интерес во время войны они объединились под знамёнами коалиции, но теперь, когда каждое ярлство было само по себе, поди разбери, что у каждого из них на уме. В целом, нынче перед ними стояла та же самая задача, что и в прошлый раз уничтожить конунга и его род. Точнее, ярла, возомнившего себя конунгом. И, если верить словам Леофина, новая столица Вордвигерна, так называемая «Гранитная цитадель», или как там её, ещё не достроена. В отличие от штурма Виндскара полноценной крепости, построенной гномами, бывшей не менее грозной, чем Фрестен захват груды камней, которую бык успел натаскать в Ущелье Буранов, не казался таким уж сложным делом.
Незаметно для себя, Олаф прибрёл обратно ко входу в замок. Холлард стоял всё в той же позе напротив двери, и при этом с кем-то пререкался, если судить по его раздражённому повышенному тону голоса. Только подойдя поближе, Олаф смог определить, с кем ругался херсир Локвелл.