Камыш сидел рядом с ними, все в той же ссутулившейся позе, словно бы и не ложился вовсе. Эгиль не торопился покинуть свой тёплый меховой панцирь, и Лейф не мог его за это винить.
Доброе утро! произнёс Камыш, без особого любопытства разглядывая заспанное лицо Лейфа.
Доброе. Кажется, рассвет мы проспали, проскрипел тот спросонья, нехотя поднимаясь на ноги. Пожелав доброго утра брату пробуждающим пинком, он начал сворачивать спальник, чтобы затем закинуть его за спину.
Камыш, мы идём сразу, или сперва завтрак? уточнил Лейф у своего нового спутника, который так и сидел недвижно на краю потухшего костра.
Не знаю, как хотите. Если вы голодны, у меня есть овощи, ответил Камыш. Из-под холщового плаща протянулась рука, сжимающая мешочек с морожеными овощами. Заглянув внутрь, Лейф смог различить среди содержимого нарезанную морковь, фасоль и, кажется, кусочки репы. Он внимательно заглянул в лицо Камышу у того были честные, искренние глаза, предлагающие угощение без тени лукавства. Это лицо не было похоже на бандитское Лейф очень старался себя в этом убедить.
Ладно, придержи их пока. У нас есть котелок, но готовить прямо на площади будет слишком вызывающе. Выйдем из деревни там и поедим. Брат Эгиль, выползай уже! Солнце высоко, на нас вся деревня смотрит.
Не хочу, там холодно, промычала сонная туша, однако покорно стала вылезать из пригретого убежища, в точности повторяя реакцию Лейфа на ослепительное весеннее утро.
Свернув свои пожитки, братья и их проводник отправились в путь стараясь не привлекать подозрительные взгляды местных, коими их щедро одаривали ещё вчера. Подниматься на холм перед пустырём было тяжелее и дольше, чем спускаться с него, а путешествуя рядом с неразговорчивым Камышом, который шёл самым первым, братьям вообще казалось, что время тянется мучительно медленно.
Вчерашние подозрения Лейфа никуда не исчезли, наоборот чем дальше они отходили от деревенского частокола, тем сильнее они его мучили. Он был уверен, что сейчас, пока они на пустыре, ничего плохого с ними не произойдёт, ибо на пустыре просто негде устраивать засаду. Но, кто знает, что случится ближе к берегу реки? Лейф, следуя вторым, постоянно оглядывался на плетущегося в конце Эгиля, пытаясь по лицу брата понять, о чём тот думает. Обычно это получалось легко Эгиль для него всегда был открытой книгой. И сейчас, видя его безмятежное лицо без каких-либо признаков обеспокоенности, он нервничал ещё больше. Молчаливое шествие почти добралось до верха холма, где Лейф предложил остановиться для завтрака, чтобы не разводить костёр на самой вершине. Он предположил, что, выбравшись на пустырь из низовья, они могут столкнуться с сильным ветром. Камыш согласился кивком головы, и Эгиль, разумеется, возражать не стал он никогда не отказывался от перекуса. В небольшом отдалении от дороги как раз было место, предназначенное для таких целей небольшая площадка с обложенным маленькими камнями кострищем и несколькими плоскими камнями для рассадки. Использовав вязанку дров и хвороста, всегда в запасе имевшуюся у одного из братьев, компания собралась вокруг костра и начала растапливать снег в котелке.
Камыш, чем ты занимаешься? Ты живёшь в этой деревне? решил начать беседу Лейф. Возможно, сейчас у него получится разговорить их попутчика, или даже разоблачить его. Ещё не поздно было бросить всю эту затею и придумать новый план по переправе.
Нет, я живу с дядюшкой. Помогаю ему. И рыбачу, отвечал Камыш. Похоже, со вчерашнего дня ничего не изменилось.
А твой дядюшка, говоришь, паромщик? встрял Эгиль. И много зарабатывает? Часто перевозит кого-то?
Не знаю, довольно редко, сколько зарабатывает не спрашивал. Обычно нам хватает того, что мы добываем сами. Он берётся за перевозку, только если это очень важно, отвечал Камыш. Он протянул Лейфу предложенные ранее овощи, которые тут же отправились в котёл, едва снег растаял. Вскоре, вслед за ними должна отправиться и копчёная рыба чёрт его знает, что из этого получится, Лейф никогда не готовил уху из овощей и копчёной рыбы, но звучало вполне аппетитно.
А вы двое братья, да? неожиданно спросил Камыш. Ну, неужели! Завязка нормальной беседы?
Практически. Мы названые братья наши отцы работали вместе, в домах по соседству. Мой отец плотник, его кузнец. Зачастую заказы брали один на двоих кузнечное дело идёт с плотницким рука об руку. Мы с Эгилем росли вместе, через многое прошли в детстве, и стали друг другу братьями, рассказал Лейф. В этот момент он осознал, что они даже своих имён Камышу не называли, он их знал лишь как «тех двоих, пришедших с пустыря».