Матвей остолбенел. Сердце ухнуло куда-то вниз. Скулы неприятно свело судорогой. Шлепнув на стол чашку с недопитым кофе, он ринулся к месту событий.
Все оказалось еще страшнее, чем в репортаже смазливой девчонки. Он упал на колени перед догорающим зданием и застыл в немом исступлении, не в силах осознать происшедшее.
Целую неделю он ходил как во сне, не понимая, что делает, что говорит, не обращая внимания на окружающее. Друг спешно покинул город, оставив Матвея самому разбираться с кредитором. И тот не заставил себя долго ждать. Уже через два дня в квартире раздался звонок старого телефонного аппарата и Астах, выразив искреннее соболезнование его горю, напомнил о долге.
Астах, прости, ну ты же понимаешь, что денег у меня нет. промямлил Матвей.
Лапуля, слащаво протянул тот, договор есть договор, его надо исполнять, даже если рухнет небо Сроку тебе две недели и он положил трубку. Матвей устало опустился на стул. Рука сама непроизвольно потянулась к банке недопитого теплого пива. Хлебнув противную жидкость, Матвей скривился и отставил жестянку в сторону, затем медленно прошлепал на кухню и открыл холодильник.
На полке лежал последний кусок засохшего сыра, да пара заплесневелых корок хлеба.
Черт! он громко со вздохом хлопнул дверкой. Старенький холодильник жалобно хрюкнул. Черт, черт! неожиданно Матвей со злостью саданул пивной банкой о стену, и по засаленному кафелю потекли ржавые потеки.
Когда-то в начале двухтысячных этот кафель был супермодным дизайном любого интерьера. Матвей помнил, как они с матерью надрываясь тащили заветные коробки с поблескивающей на солнце плиткой, и даже не чувствовали тяжести. Для их городка это была такая немыслимая роскошь. С какой любовью мать каждое утро протирала влажной салфеткой голубые квадратики с мелким узором, а он, еще совсем маленький мальчик подходил и нюхал слегка уловимый запах клея. И этот запах казался ему самым вкусным. Он не забудет его никогда запах уюта, запах исполнения желания и достатка. Это было десять лет назад. Сейчас, повзрослев, Матвей понимал, как их провинциальный городок отставал, да и сейчас отстает от благ цивилизации, хотя до столицы рукой подать, всего полчаса на электричке А такая разница
Черт! Матвей с силой несколько раз ударил кулаком о стену. Резкая боль в руке отрезвила парня. Он посмотрел на содранные костяшки и подул на саднящую рану. Постояв еще с минуту, пережидая, пока боль утихнет, он тихо вздохнул и подняв банку с пола вылили последние капли противного пойла себе в рот.
«Ну и что дальше? Может смыться из города ненадолго, пока о нем не забудут? Да разве скроешься от братков? Да и куда ж ему идти? Денег нет, родни тоже. Матвей рухнул в кресло. Что ж так не везет! Может еще раз попробовать устроиться на работу? ему вспомнилось, как он целый год после исчезновения матери простоял на бирже Как немолодая, измученная бесконечно мелькающими перед ее столом лицами, женщина-специалист из раза в раз повторяла ему дежурную фразу:
У Вас нет специальности. Нет опыта. Вакансий для Вас немного разнорабочий на завод или дворник в отдаленном ЖЭУ.
С мизерной зарплатой? Которой только и хватит, чтобы добраться на общественном транспорте до этого самого ЖЭУ. возмущался Матвей.
А от меня что хотите? вздыхала тетка. Для таких как Вы работы нет.
Для каких таких? зло хрипел Матвей. Что же мы, не люди?
Сейчас для специалистов-то работы нет А Вы и она отворачивалась от парня, ставя галочку в графе отчета о посещении.
Глупая курица! мрачно прошептал Матвей, и сердце больно сжалось от таких воспоминаний. Глупая и наглая курица! повторил он сейчас, будто от этого в его жизни могло что-то измениться. Да и поможет ли работа покрыть его долги в ближайшее время?!
Он накинул коротенькую болоньевую курточку и спустился в магазин, который совсем недавно открылся в их доме, и купил целый ящик свежего пива. Отсчитав на кассе последние деньги, он попытался улыбнуться молоденькой девочке-кассирше, но та лишь хмыкнула в ответ, одарив парня презрительным взглядом.
Будет и на моей улице праздник! буркнул Матвей, отходя от кассы, задетый девушкой за живое Ты еще вспомнишь меня коза драная. Все вы продажные и готовые за деньги лизать задницы толстосумам.
И хотя Матвей понимал, что девушка тут совсем ни при чем А в чем-то для себя и права мужик должен обеспечить семью. все же ему было обидно и стыдно за свою несостоятельность.