Это направление в городскую больницу, начал Денис Валерьевич, там Вас должны обследовать, может скажут, что с потерей памяти делать.
Спасибо, искренне поблагодарил С. врача, даже слегка поклонившись, принимая этот странный листочек бумаги, непонятно для чего и кому нужный.
Вскоре приехал брат. Софрон накануне разобрался со своим телефоном, и даже зарядил его. Интересные и забавные мелькающие картиночки заняли его на полтора часа. Промелькнула мысль обратиться к «сокамерникам», как он их называл, за помощью. Однако игрушка принадлежала ему, это был «подарок» от брата, да и уж слишком его захватил процесс самостоятельного познания и слежения за работой этого странного инопланетного аппарата.
Лёша поднялся с пакетом новых гостинцев, и Софрон был рад ему вдвойне. С. сразу обнял брата, вгляделся в него, и почти сразу его вспомнил.
Это тебе, начал брат с лёгкой улыбкой.
Спасибо, обрадовался новым подношениям Софрон. Но потом его слегка кольнуло, что он отрывает брата от каких-то дел.
Тебе лучше?
Да. Только память потерял. Прости, что повесился. И спасибо за помощь. Я это ценю.
В смысле, память потерял? рассудительный брат, которого раньше очень редко можно было застать в каких-либо слишком заметных эмоциональных состояниях, в этом случае менялся в лице при каждой реплике Софрона.
Вот, бумажку врач дал в другую больницу. Сказал, там скажут, насколько и что я потерял. Мне интересно.
Ну ты хоть что-то помнишь? Как маму зовут, как папу, например? спросил с серьёзным и озабоченным видом Лёша.
Папу Василий, маму Лю что-то крутится сейчас вспомню Софрон заметно напрягся.
Люда, помог брат. Дай-ка бумажку, глянем
Он взял направление на листочке белой бумаги и прочитал всё, что там написано. Потом залез в телефон, понажимал там что-то, посмотрел, и сказал:
Поехали.
Софрон чуть не подпрыгнул от такого ответа. Раньше он подолгу засматривался на улицу. И когда они вышли на свободу всего на какие-то несколько секунд, Софрон чуть не потерял сознание. Он не знал, на что ему сначала смотреть. Это было одно из самых невзрачных времён года и не зима, и не весна, но буйство красок, запахов, какофония вскружили ему голову. Брат торопил, так что он успел сделать несколько глубоких вдохов Божественно сладкого воздуха, прежде чем уселся в машину. Но и тут новая радость покатушки: «Уи-и-и!» завизжало в голове.
Дорога заняла минут десять, и всё это время Софрон даже моргать боялся хотел записать в память все фрагменты, движения всех объектов. Разумеется, ему это не удавалось, и, несмотря на непомерную тягу и энтузиазм, внимание было слишком разрозненно и не позволяло усваивать информацию в нужном объёме. Но даже это нисколько не волновало Софрона.
Они остановились у большого шестиэтажного здания, которое своей замысловатостью формы и размерами не сильно отличалось от того, в котором томился Софрон. Однако эта больница была немного получше отделана и недавно отремонтирована; белые стены, новые окна, и, с первого взгляда, вообще ничего в ней не напоминало о старине. Хотя, следует признать, что для Софрона одинаково много значили и красота здания и тот факт, что он побывает ещё в одном местечке.
Внутри им пришлось подождать целый час, пока Софрона примет психиатр. Когда этот мужчина в белом халате показался, у Софрона сразу возникло ощущение, что сейчас будет что-то интересное.
Так и случилось они с Лёшей втроём зашли в кабинет психиатра. Он сказал: «Присаживайтесь», указав ладошкой на стулья. Алексей с Софроном послушались.
Врач раскрыл свою тетрадь и с серьёзным видом глянул на Софрона.
Здравствуйте, Софрон Васильевич. Если Вы не против, я задам Вам несколько вопросов, чтобы определить, насколько всё серьёзно.
Софрону стало приятно, что его опять пытаются изучить, проявляют к нему внимание, и самому стало интересно, что же такого необычного в нём, обычном, пусть и симпатичном парне, могут найти. Он улыбнулся и кивнул. Психиатр тоже едва заметно повеселел, подумал и спросил:
Что последнее перед больницей Вы помните?
С. надолго задумался, и наконец ответил:
Помню солнечным летним днём где-то у домика, должно быть, с бабулей, ягоду срывали с кустов и ели. Там ещё дорожка из каменных плит была.
Это у бабули на даче, пояснил присутствующим Алексей. Тебе тогда лет пять, максимум восемь было.