И ведь дело не только во мне: оглянуться по сторонам столько несчастных, что опять же, страшно становится, как этот мир способен выжить? Как его ещё не разорвало? Неужели со временем станет ещё хуже?
Сколько слышал историй про нелёгкую судьбинушку: тут то потерял, тут иного лишился, тут вообще непонятно, как выжил, ужаснуться можно. Такое чувство возникает, что это уже стало восприниматься, как должное. И я вот не пойму до сих пор: мы должны «ценность и значимость человеческой жизни» иметь в виду, и как-то хотя бы немного с уважением, состраданием или, хотя бы пониманием, что ли, к таким людям относиться? Или «а, ну да, слыхал про такого человечка: как-то еле прожил, а если ещё и любви или чего-то, ради чего можно было бы жить, не познал и фиг с ним, пусть хоть помрёт в безвестности и одиночестве сам виноват»?
Понятно, для чего я эту записку пишу, и понятно, для кого. Хоть кто-то оценит, не то, что остальную мою писанину опять юмор. Да и, честно говоря, про здоровьице ещё осталось разве что упомянуть. Сердце, мочеполовая, зрительная и нервная системы уже ни к чёрту. Мама бы сказала в тысячный раз про такой пустяк: «Нифига себе, всего тридцать четыре года, а уже проблемы со здоровьем! В вашем возрасте такого быть не должно». А я бы так сказал на эти постоянно слышимые старпёрские фразы: «Да мне бы ваши проблемы, больные, вы, этакие. У вас хотя бы партнёры какие-никакие были, или даже есть, любовь была, а то и есть до сих пор, да ещё и дети, а у кого-то даже внуки! Вам хоть сейчас подыхать большего от жизни всё равно даже желать кощунственно!».
Не все варианты я испробовал: надо было попытаться к вере обратиться. Но, во-первых, никогда не тянуло, и даже сейчас не тянет. Во-вторых, один фиг, многим, если не большинству верующих, насколько я видел, всё равно не так уж везёт по жизни. Можно, конечно, сказать, что смысл не в фортуне и даже не в счастье от присутствия спутницы жизни, а в чём-то трансцендентном, что уже мне непонятно. И в-третьих, никогда не хотелось нагружать своими проблемами Бога. Хотя, я молился Ему может, неправильно. Глупо, конечно, «нагружать» каждый день я надеялся, что именно сегодня моя жизнь изменится, и в девяноста восьми процентах случаев ничего нового не делал, то есть, по сути, ждал, что всё как-нибудь само изменится. Все эти долгие годы, помноженные на триста шестьдесят пять, надеялся, сегодня не буду.
Понятно, «вечно я прошу у жизни, судьбы, Бога вечно жду чего-то». Ну что же, больше не буду. Мама с месяц, как ушла из жизни, теперь не так жаль, что заплачет кто-то».
Всё время, пока Софрон писал записку, он сидел в пуховике. Компьютер он даже не включал, так ещё и повторно прошёлся и проверил, все ли приборы в квартире выключены. Он тщательно обдумывал, что ещё он мог забыть сделать.
«Опять?! Даже сейчас эти чёртовы заботы?!» вскипело у него в голове. Вот теперь стало страшно.
Верёвка к балконным перилам заблаговременно была привязана, петля заранее в ведре с мыльной водой смочена, все деньги на карту брату были переведены. Софрон накинул петлю на шею, позвонил в скорую помощь рассказал, где висельник. Дрожащими руками, едва сдерживая слёзы, послал брату заранее набранную СМС и отложил телефон в беззвучном режиме. Балконную дверь, как и входную, закрывать не стал пусть веет весенней прохладой. Ненавидя себя за лишние секунды промедления, из-за которых мог передумать, он перелез за перила, встал на карниз и подумал: «Господи, пусть я окажусь в лучшем мире». Аккуратно, чтобы не разбить стёкла соседям, он шагнул вниз.
Рывок был настолько сильный, что хруст можно было услышать на соседних этажах. Свет погас сразу, хотя руки инстинктивно попытались потянуться к голове. Но сразу же опустились.
Длину и толщину верёвки Софрон взял с запасом, потому что знал, что даже такое способен пережить. Ему очень не хотелось думать о процедуре, но приходилось. Каждый раз он продумывал одну деталь, и сразу же недюжинной силой воли давил дальнейшие размышления. Он очень не хотел причинять неудобства соседям снизу, однако, сколько бы он не воображал, более экологичного и при этом эффективного способа в голову так и не пришло.
Дарственную на квартиру брату писать было нельзя, потому что для этого нужно его присутствие, и брат бы тут же понял, что к чему. Чтобы труп начал разлагаться до нескорого прибытия спасателей он тоже допустить не мог. Извечная дилемма, постоянный поиск баланса между своими интересами и интересами других.