Восставший из пепла
Князья и воины
Любовь Сушко
© Любовь Сушко, 2022
ВОССТАВШИЙ ИЗ ПЕПЛА
Доколе нам перед тираном
Склонять покорно голову,
И заодно с презренным ханом
Позорить сильную Москву.
Не нам, не нам страшиться битвы.
С толпами грозными врагов
За нас и Сергия молитвы.
И прах замученных отцов.
К. Рылеев
БУДУЩЕЕ В ПРОЩЕДШЕМ
ВСТУПЛЕНИЕ
Сколько бесконечных дней, ночей и лет была земля русская под пятой презренного хана. Сколько голов русских князей полетело, сколько их было отравлено и умерщвлено в проклятой орде от Батыя и до последнего хана, называвшего себя Мамаем. А те, кто выжил и вырвался из жутких зловонных объятий, сколько несчастий и унижений должны были они пережить. И отрава в угощениях ханских чернила их тела и души светлые. Сильные и могущественные потомки варягов, помнившие еще былины об Олеге, Рюрике и славных богатырях русских, оставались слабыми, несчастными и униженными. Казалось, что нельзя пережить и терпеть такое, но переживали и терпели. Хотя рано или поздно должно было долготерпение их лопнуть.
Давно уже в монастырях православных и языческих капищах говорили о пришествии нового князя, сильного и могущественного. На него оставалась вся надежда. Он должен был освободить землю русскую от рабства дикого, от татарвы проклятой. И князь-герой этот и сам кланяться не будет бабаям проклятым, и детям и внукам своим не позволит делать этого.
Но где он богатырь этот? С какой земли придет он в темный и униженный мир? Пока же, даже если светило солнце, тьма казалась не проходящей. Она господствовала над душами и умами людей. А если среди темной ночи стало казаться им, что солнце яркое взошло, то знали они, что татары снова нагрянули и в зареве пожара утопает то, что отстроено было с таким трудом их руками. И снова по воле чужой должно было все в прах обернуться.
И стонала земля русская, как никогда прежде она не стонала. И только в самых распрекрасных сказках рассказывали старики, как вольно и прекрасно было жить когда-то, как героически сражались славные предки их, какие победы они над врагами своими одерживали.
Только в сказках и были все они, а в реальности стонала земля русская. И тогда призывали пробудиться и вернуться к ним главного и любимого героя Илью Муромца. Верили люди русские, что заснул он крепким богатырским сном, но рано или поздно обязательно пробудиться должен, и встать вместе с иными на защиту земли русской.
Некому, кроме Ильюшеньки нашего за нас заступиться, некому сокрушить татар проклятых, размахивая дубиной своей и булавой верной, некому отвадить их разбойничать на землях русских.
Муромец мертв, подал свой противный голос бес, если бы ты увидел, какой прах от него остался, обратился он к старому белоголовому волхву, то понял бы, что не подняться ему, не стоит особенно на это надеяться.
Поднимется, не может не подняться, противился тот, разве напрасно мы столько веков хранили заповедные леса и память о них. Они должны простить нас и помочь от рабства избавиться.
Он радовался появлению беса, но меньше всего хотелось ему речи его крамольные слышать. Но и прогонять его не хотелось, потому что знал он, что этот тип держит связь с тем заповедным миром, в который самим им не добраться. А другие в храм Христов ходили и молились упорно, но там никаких голосов и знаков пока не бывало.
Так и убедились они еще раз, что чужим богам, в угоду князю приведенным на земли эти, не было до них никакого дела напрасный это труд и жертвы напрасные. Но солнце по-прежнему светило, гром гремел, и это заставляло их верить в то, что боги их не до конца от них еще отказались. Может, простили они те глупости, которые допускали снова неразумные эти существа. Старик с детства своего знал то место, где истукан их схоронен, был от глаз посторонних. ОН видел в самом начале, как тайком на закате пробирались к нему люди и творили свои действа, как помнили они о том, потому что нельзя из душ людских по княжескому приказу вытравить то, что навечно там заложено было.