Знаете, я ведь в первый раз играл на бирже.
— Рад был оказать вам услугу, — ответил Дункан. Он играл бокалом, катая его меж ладоней. Внезапно он вскинул брови, словно вспомнив что-то забавное. — Я предполагаю, до вас дошли эти грязные слухи?
Инспектор покраснел.
— Определенным образом, да. Волей-неволей, я — в курсе. Некоторые из них поистине отвратительны. — Он сделал еще один глоток и постучал сигаретой о край стола. — Но вы понимаете, — продолжал он, — что, если бы смерть Уолтера Харрисона, вне всякого сомнения, не была бы самоубийством, вам бы пришлось предстать перед следствием?
Дункан усмехнулся:
— Бросьте, инспектор. Вы же знаете, что даже биржа никак не отреагировала на его смерть.
— В общем-то верно. Тем не менее ходят слухи, что вы ее каким-то образом спровоцировали. — Он надолго замолчал, всматриваясь в лицо Дункана. — Скажите, это в самом деле так?
— С какой стати я буду обвинять самого себя?
— Все выяснено. Дело закрыто. Харрисон погиб, выбросившись из окна отеля. Дверь была заперта. Никто не мог войти в комнату и выкинуть его. Нет, мы совершенно не сомневаемся, что имело место самоубийство, и все, с кем нам доводилось беседовать по этому поводу, сходятся во мнении, что он сделал миру большое одолжение, покончив с собой. Тем не менее ходят разговоры, что и вы приложили руку к этой истории.
— Скажите мне вот что, инспектор. Вы в самом деле полагаете, что у меня хватило бы смелости и сообразительности противостоять такому человеку, как Харрисон, и тем более побудить его к самоубийству?
Нахмурившись, инспектор кивнул.
— По правде говоря, да. Его смерть в самом деле пошла вам на пользу.
— Как и вам, — засмеялся Дункан.
— Гм-мм...
— Хотя стыдиться нет ровно никаких оснований, — продолжал Дункан. — Когда Харрисон умер, финансовый мир, естественно, решил, что акции его компаний упадут в цене, и поспешил от них избавиться. Так уж получилось, что я был одним из немногих, кто знал, что они надежны, как золотой запас, и скупил все, что мог. И конечно, поделился информацией со своими друзьями. Даже смерть... крысы кому-то может пойти на пользу.
Сквозь сигаретный дымок инспектор Эрл заметил, как у его собеседника сурово стянулись складки вокруг рта. Он ухмыльнулся, наклонившись вперед в кресле.
— Дункан, в какой-то мере мы можем считать себя друзьями. Но мне свойственно профессиональное любопытство копа и почему-то кажется, что Харрисон перед смертью проклинал именно вас.
Дункан вертел бокал меж ладоней.
— Вот в этом я не сомневаюсь, — откликнулся он. Его глаза наткнулись на пристальный взгляд инспектора. — Вы в самом деле хотите услышать эту историю?
— Нет, если она включает в себя признание в убийстве. В таком случае я бы предпочел, чтобы вы беседовали непосредственно с окружным прокурором.
— О, в ней нет ничего подобного. Ни в коей мере, инспектор. При всем старании мне не могут вменить в вину ровно ничего, что сказалось бы на моем положении или репутации. Видите ли, Уолтера Харрисона довела до смерти его собственная неуемная и алчная натура.
Инспектор откинулся на спинку кресла. Подошедший официант заменил пустые бокалы полными, и оба собеседника молча чокнулись.
— Скорее всего, кое-что вы уже знаете, инспектор, — снова заговорил Дункан. — Тем не менее начну с самого начала и расскажу вам обо всем, что произошло. С Уолтером Харрисоном я впервые встретился в юридическом колледже. Оба мы были молоды и не отличались особым прилежанием. Помимо прочего, у нас была еще одна — только одна — общая черта. Оба мы были детьми преуспевающих родителей, которые, не жалея сил и средств, баловали своих отпрысков. Поскольку в колледже мы были единственными, кто мог себе позволить... э-э-э...