Машуня, крикнула из кухни баба Тася, ты куда бежишь?
Меня друзья ждут, сказала Маша.
Это те друзья, с которыми ты подружилась прошлым летом?
Да.
Я положу вам кексов, которые утром испекла, сказала бабушка и сложила кексы в прозрачную коробочку.
Маленькие человечки сидели на траве и ждали Машу. Маша тоже села на траву и стала раздавать подарки.
Это Кукуне, девочка подала домовёнку розовую коробочку с конфетами, которую тот тут же открыл и начал есть.
Это Мухле, она протянула баннику толстую книгу сказок.
То, что я хотел! воскликнул обрадованный Мухля, осторожно беря в руки книгу.
Это Васяпке, дворовому достался альбом с карандашами.
Теперь я каждый день кур буду рисовать, обрадовался Васяпка, складывая всё к себе в холщовую сумку, которая всегда висела у него через плечо.
А это Гире.
Гиря взял пенал, повертел в руках, открыл и заулыбался.
Нужный подарок! сказал он. Счёты есть, часы есть. На мельнице без счётов и карандаша нельзя. Хозяйство надо строго вести.
А это кому? спросил Кукуня, показывая пальцем на прозрачную коробочку.
Это баба Тася нам кексы положила, спохватилась Маша и угостила всех человечков.
Вечером перед сном в комнату зашла баба Тася, уложить Машу спать, и увидела на окне Васяпкин цветок.
Откуда это чудо? спросила она. Никогда не видела такой красоты. Вроде ничего особенного, а глаз не отвести.
Это мне подарил друг. Бабушка, он его для меня специально целый год выращивал.
Хороший подарок. А как цветок называется?
Называется омэрд-аурэд.
Омэрд-аурэд? Что-то эльфийское слышится, как в сказке про хоббитов, засмеялась бабушка.
Бабушка, поставь, пожалуйста, цветок на тумбочку рядом со мной.
Баба Тася переставила цветок с окна на тумбочку, поцеловала Машу и выключила свет. Стало темно, и цветок растворился в темноте. Маша приподнялась на локте и тихо сказала:
Цветочек, свети, потом добавила, когда усну, потухни.
Маша лежала и смотрела в темноту, но ничего не происходило. Потом она заметила, как будто засверкали голубые искорки. Искорок становилось всё больше и вот они уже шли непрерывным синим потоком по прожилкам цветка. Лепестки цветка стали голубеть. От неожиданности Маша села на кровати. Синие прожилки стали светлеть, и вскоре весь цветок засветился приятным бледно-голубым светом.
Маша лежала и любовалась цветком, и не заметила, как уснула.
Тася, Маша ещё не спит? спросил, только что пришедший с работы дед Гоша. Он и другие жители деревни Малюткино продолжали строить маленькую деревеньку. А дед Гоша с соседом Павлом Петровичем делали макет церкви, что когда-то стояла в соседнем селе.
Давно уже спит, отозвалась баба Тася.
А что за голубое свечение из-под двери идёт?
Дед Гоша открыл дверь, но цветок моментально потух, потому что Маша уснула, и в комнате опять стало темно.
Тебе показалось, сказала баба Тася, наработался за день.
Показалось, сказал дедушка и прикрыл дверь.
Утром человечки сидели на берегу ручья возле бани. Гиря ловил рыбу на удочку, Васяпка рисовал в альбоме цветными карандашами Мухлю, а Кукуня, от нечего делать, кидал камешки в воду.
Камешки не кидай, строго сказал Гиря, всю рыбу распугал! Если рыбы не наловим, что на обед есть будем?
Так я у бабы Таси поем.
А мы где поедим? Нам кто приготовит? Ты Кукуня только о себе, да о своём брюхе думаешь. Нехорошо это, сказал Васяпка. Надо обо всех беспокоиться.
Вот тебе Маша вчера подарила конфетки с шоколадками. Ты хоть кого-то угостил? спросил Мухля. Всё съел сам! Мне даже конфетку не дал.
И мне не дал, отозвался Гиря.
А вы мне тоже ничего не дали! обиделся Кукуня.
На, протянул Мухля книгу, читай. Я не жадный.
Я же читать не умею, сказал домовёнок.
Бери мои цветные карандаши, рисуй.
Я не умею, сказал Кукуня, я ещё маленький. И на счётах Гириных тоже не умею считать.
А вот мы всё умеем! сказал Мухля, А ты только есть умеешь! А почему? Да потому, что у нас каждая минута в труде и в учёбе проходит.
Я вот, что думаю, повернулся к ним Гиря, пусть Кукуня, каждый день еду готовит на всех: надо его приучать к полезному труду. А то мы его как маленького жалеем, работой не нагружаем. Пусть теперь сам думает, где продукты взять, что приготовить. А то мы впроголодь живём, а на нём вторые штанишки треснули.