Гунст Питер ван. Портрет кн. Б. И. Куракина. 1690-е. Офорт
Многочисленные мемуары позволяют увидеть эпоху глазами представителей разных сословий. Парадный фасад империи предстает в мемуарах князя Б. И. Куракина «Гистория о царе Петре Алексеевиче». В произведении мало говорится о самом императоре. Зато Куракин точно и беспощадно рисует образы людей, окружавших царя, их привычки и нравы. Большой интерес представляют мемуары сержанта Никиты Ивановича Кашина «Поступки и забавы императора Петра Великого». Их ценность в простоте. Он не был близок к царю, но часто его видел. Автор не нравоучительствует, а рассказывает о том, как Петр жил, что ел, во что одевался и т. п. Это портрет царя и его эпохи глазами вполне лояльного простого человека.
Ценные записки оставил Андрей Константинович Нартов (1680 или 16941756) выдающийся механик-самоучка, создатель самых совершенных токарных, винторезных и монетных станков XVIII в., театральных машин. Нартов обучал Петра I токарному делу, постоянно жил в отведенной ему комнате Летнего дворца и общался с царем ежедневно. Его осведомленность о бытовых деталях, настроениях, об отношении государя к людям сомнений не вызывает. В 17361743 гг. Андрей Нартов заведовал механической мастерской петербургской Академии наук.
НХ. Портрет А. К. Нартова. 1710-е. Х., м. Киев. ГМУИ
Для первой трети ХVIII в. были характерны произведения, близкие к мемуарам анекдоты. Они не являются литературными произведениями в привычном понимании. Их записывали как рассказы очевидцев или участников событий и деяний великих людей. В анекдотах ХVIII в., в отличие от современных, юмора, как правило, нет. Обычно это нравоучительные новеллы, главное в которых воспеть для потомков значительные поступки и черты характера исторической личности. Царь Петр, разумеется, является главным героем анекдотов своего времени, образцом для подражания. В них масса нравоучительного вымысла. Тем не менее, многие ситуации и события, описанные Андреем Нартовым, Иваном Голиковым, Якобом Штелиным, в той или иной степени подтверждаются другими источниками и документами.
Благодаря мемуарам, запискам и анекдотам современный читатель может почувствовать дух эпохи, ее внешний облик, особенности социальных типажей, одежды, межличностных отношений, праздники и будни, заботы, восторги и обиды.
Ярким олицетворением Просвещения и обмирщения духовной жизни является личность Феофана Прокоповича (16811736) реформатора церкви, крупнейшего идеолога и писателя петровской эпохи, родоначальника жанра панегирика и церковной проповеди «к случаю», первого петербургского литератора. Киевлянин Прокопович получил первоначальное образование в униатской школе, затем в православной Киево-Могилянской академии и, наконец, в иезуитской коллегии св. Афанасия в Риме. К 23 годам он до тонкостей знал особенности любых христианских конфессий и философских школ, от Аристотеля до Декарта, Спинозы и Гуго Гроция. Его библиотека насчитывала около 3000 томов. Позднее (1717 г.) он поразил обширностью познаний Парижскую академию наук, исправив ошибки в ее географических атласах. За это она избрала Прокоповича своим почетным членом. В 1704 г., по возвращении в Киев, он принял монашество и вскоре стал ректором Киево-Могилянской академии.
НХ. Портрет Феофана Прокоповича. 1750-е. Д., м. ЧС
Однако исключительно духовная карьера мало устраивала энергичного, склонного к интригам честолюбивого Феофана. Иезуитское воспитание в духе Макиавелли, примеры «духовной» карьеры Ришелье и Мазарини заставляли его желать большего и искать свое место в высших эшелонах власти на почве борьбы с католиками, иезуитами, явными и тайными врагами петровских реформ.
В Киево-Могилянской академии Прокопович читал курсы «Поэтики» и «Риторики». В них он сформулировал эстетические принципы, положенные позднее в основу его собственного литературного творчества. Это дает основание считать Феофана предтечей теории классицизма в русской литературе: 1) цель литературы воспитание гражданских и патриотических качеств личности; 2) разработка понятий «частное», «единичное» «общее» («в определенных отдельных лицах отмечать общие добродетели и пороки»); 3) полярная противоположность героев и антигероев; 4) примат «должного» (идеального) над «сущим» (реальным); 5) иерархия жанров; 6) начало разработки теории «трех единств» (изображать «действие, которое произошло или могло произойти в течение 2 или 3 дней»); 7) точность, понятность, ясность и краткость, главные достоинства литературного языка. С другой стороны, произведения Прокоповича можно рассматривать в контексте художественной системы барокко. В них доминируют не античные, а библейско-евангельские образы и аллегории. С помощью эффектных метафор связываются явления контрастные, бесконечно далекие. Цель такого сопоставления поразить читателя или слушателя неожиданностью, эрудицией и остроумием, стилистическим мастерством. Подобную же цель преследовали барочные живописцы, скульпторы и архитекторы. Риторические фразы и восклицания, гиперболизация в оценке добродетелей и пороков, широкое использование прилагательных превосходной степени соответствуют духу барочных живописных аллегорий, парадных портретов и архитектурного декора с обилием позолоты. Не случайно Прокопович утверждал: «Поэзия есть говорящая живопись, а живопись немая поэзия»[17].