А потому немецкие танки перли и перли вперед сколь безотказно и весьма результативно, раз за разом так, и, захватывая новые и новые плацдармы, а еще ведь заодно и доводилось им это делать более чем исключительно так и впрямь до чего радостно и почти как-никак вовсе-то совсем именно что беспрепятственно
Армия тем более гниет с генерала, если тот буквально до колик в брюхе боится гнева своего тылового маршала
30
Так что коли тот маршал, преступно никак не протерев при этом глаза, полуосмысленно медлит с тем до чего и впрямь жизненно важным и нужным приказом, который более чем неукоснительно и следовало сколь еще отчаянно же спешно так вприпрыжку затем бежать исполнять для того чтобы врагу был дан вполне достойный отпор
А ведь само отсутствие трезвого взгляда на вещи губит морально армию до чего задолго, прежде чем это произойдет чисто физически.
И это именно тот заносчиво невежественный, безграмотный старшина всего того разве что с виду совсем уж несметного сталинского войска, бригадный генерал от большевистской орды Жуков, и поставил всю свою армию на колени пред вовсе (как оно впоследствии оказалось) никак не всесильным нацистским агрессором.
Ну а последний совсем этак безо всяческих проволочек наскоро перерезал провода, по которым и впрямь хоть как-либо еще могла прийти в войска резолюция, до чего еще милостиво разрешающая им приступить к той самой до чего вот незамедлительной обороне своих рубежей, нисколько при этом и близко не опасаясь поддаться на все те до чего немыслимо же бесчисленные подлые провокации.
А между тем как раз-таки подобного рода исключительно спешное распоряжение и было сколь еще сурово всем тем войскам попросту как воздух фактически ведь жизненно необходимо.
Ну а только вот поэтому и должны были все те главные военачальники страны никак не беззвучно и про себя, а до чего вполне еще конкретно и громогласно (через все те имеющиеся громкоговорители) более чем совсем до чего заблаговременно и довести их до сведения буквально-то каждого отдельного рядового.
Раз без чего-либо подобного попросту уж никак и нельзя было приступить даже и к самому началу каких-либо, хоть сколько-то весьма существенных оборонительных мероприятий.
Причем через каких-то всего только восемь часов после того самого до чего же немыслимо так чудовищного начала всей той нацисткой агрессии это было несколько ведь сколь еще откровенно весьма и весьма более чем поздновато.
Вот и писатель Владимир Карпов, прошедший всю войну разведчиком, задолго еще того, как он стал членом ЦК партии, в самой наилучшей своей книге «Взять живым» вопрошал:
«Теперь не допустит, печально и тихо сказал танкист. Раз услышал, что комиссар приказывает, будет стоять до конца. Подвиг совершает! танкист истерически засмеялся, тут же заплакал, стал бить кулаками снег и надрывно выкрикивать: До каких же пор так будет? До каких? В июне нам не позволили машины вывести: приказ не поддаваться на провокацию. И что же? Многие танки сгорели в парке. Вот, смотрите, он тоже не поддается на провокацию, этот дурак!»
А тем временем подлый враг все пер и пер, пожирая своей военной силищей все новые и новые квадратные километры советской земли
Ну а тот сколь и впрямь до чего еще бесславный герой сталинского романа со всею той краснознаменной армией, маршал Жуков, совсем бесцельно и безвольно находясь во главе всей армейской верхушки, 22 июня все никак и никак совершенно не мог разом отдать войскам простой и четкий приказ открыть по врагу огонь.
А то ведь те самые командиры отдельных частей даже и не знали, война ли это или провокация, на которую начальством было до чего весьма нарочито и безоговорочно строго-настрого велено вовсе же совсем ни под каким видом не поддаваться.
Ну а потому и было тогдашнее положение во всем этак сколь еще многозначительно схоже именно с тем, каково оно было некогда до чего уж весьма подробно вот описано в трилогии Виктора Гюго «Отверженные»:
«Наступала ночь, а с нею вместе смерть; они ожидали этого двойного мрака и, непоколебимые, дали ему себя окутать. Каждый полк, оторванный от другого, лишенный связи с разбитой наголову армией, умирал одиноко».
31
И одиночество это было откровенно так во всем разлагающим до чего многие весьма и весьма уж совсем ведь никак неустойчивые души довольно-то слабых душевно людей.