В общей сложности Г. Ферр насчитал в докладе Хрущева 61 (шестьдесят одно) лживое, по его мнению, утверждение о Сталине и Берии!
Почти одновременно аналогичные исследования опубликовал отечественный историк И. В. Пыхалов[28].
О своих сомнениях по поводу достоверности источниковой базы хрущевского доклада ХХ съезду КПСС писали и другие авторы[29].
Прежде чем переходить к рассмотрению особенностей источниковедческого анализа сталинской шифртелеграммы от 10 января 1939 года, проведенной Г. Ферром и И. В. Пыхаловым, напомним уже устоявшиеся принципы работы по определению подлинности того или иного исторического источника. Общепризнанный авторитет в этой области член-корреспондент РАН В. П. Козлов отмечает: « Цели подлогов, их бытование наиболее интересные аспекты изучения фальсификаций. С этой точки зрения все остальное является вторичным, вспомогательным. Так, например, определение автора подлога способно углубить представление о его «интересе». Установление приемов и техники изготовления фальсификации является всего лишь условием доказательства подлога и показателем уровня исторического знания фальсификатора (выделено мной. А. Д.). Датировка подлога позволяет расширить и уточнить его цели и т. п. После же легализации подлога даже его первоначальная цель становится вторичной в сравнении с последующим, часто уже независимым от интересов изготовителя, бытованием. Оно отражает уже некие явления и процессы новых этапов общественного развития, которые то безжалостно разоблачают фальсификации, то начинают их активно востребовать»[30]
В целях экономии книжного пространства суммируем основные замечания Ферра и Пыхалова, касающиеся репрезентативности телеграммы Сталина от 10 января 1939 года, а далее попробуем рассмотреть их аргументацию.
Во-первых, как утверждают Г. Ферр и И. В. Пыхалов, Хрущев скрыл, что приводимый им текст телеграммы Сталина никогда и никуда не отправлялся.
Во-вторых, Хрущев «забыл» сказать делегатам съезда, что на тексте телеграммы вообще нет ни чьей подписи, в том числе и сталинской.
В-третьих, внутренняя источниковедческая критика этого документа показывает полную идентичность шрифтов основной части документа от 1939 года и машинописной вставки 1956 года: «Дополнительно напечатано два экз. 8.11.1956 г.»
В-четвертых, упомянутую телеграмму пока не удалось обнаружить ни в одном из местных архивов, куда она по всем правилам партийного делопроизводства должна была бы поступить[31].
Подлинник телеграммы, хранящийся, как уже отмечалось, в РГАНИ, а также целый ряд других документов из Центрального архива ФСБ России, РГАСПИ, ГА РФ позволяют оценить качество источниковедческого анализа Г. Ферра и И. В. Пыхалова.
Обратим внимание на их первый аргумент, который легко опровергается при просмотре того текста, который мы привели в начале статьи: перечислим еще раз адресатов телеграммы, куда она, согласно делопроизводственной рассылке, направлялась Берии, Щербакову, Журавлеву, Жданову, III часть, Вышинскому, Голякову 14.2.39. (Верховный суд СССР), Кабанову 14.2.39. (Пензенский обком), Рубичеву (Председателю Верхсуда РСФСР 15.2.39, Абакумову 12.7.47.)
То есть, телеграмма направлялась 10 адресатам, указанным в подлиннике телеграммы, и еще дополнительно 70 адресатам, которые указаны в отдельном списке рассылки[32]. Таким образом, телеграмма адресовалась 80 получателям. Поэтому, на наш взгляд, первый упрек в адрес хрущевского документа о том, что телеграмма никогда и никуда не отправлялась, можно назвать несостоятельным. О том же, в каких архивных фондах имеются свидетельства получения адресатами этой телеграммы, мы скажем чуть ниже.
Второй аргумент Ферра и Пыхалова в адрес Хрущева о его «забывчивости» по поводу отсутствия подписи на телеграмме также не может быть признан убедительным. Мы специально посмотрели подлинники нескольких дел из личного архива Сталина, относящихся к концу 30-х годов, в которых отложились его многочисленные телеграммы различным адресатам. Немалая часть этих телеграмм в рукописном виде готовилась самим Сталиным, многие тексты выполнялись под его диктовку, но такая практика вовсе не предусматривала в качестве обязательного элемента подпись автора на машинописном варианте телеграммы[33].