Может быть, вы всё-таки предложите даме сесть? Проговорила незнакомка.
Большей наглости за всю свою бытность священником папа еще не встречал, но сейчас почему-то он принял вопрос как само собой разумеющееся.
Да, да, пожалуйста, садитесь, смущенно проговорил он. И затем уже окончательно уже взяв себя в руки, сказал:
Я слушаю вас.
Тем временем почти совсем стемнело. Папа встал, и сам зажег свечи. Взошедшая на небе луна была чуть подернута легкой туманной дымкой, что изменяло ощущение её обычной холодности.
Яркий лунный свет наполнял опочивальню ароматом ночи. И, словно скользя в этом лунном потоке света, полился приятный женский голос, полный грусти и отчаяния, погружая старого священника в историю своей жизни и любви.
«Опять этот Леонардо да Винчи», с тоской подумал Папа Римский, Раб всех верующих католиков на Земле, и прочая, и прочая, и прочая.
Я ничем не могу вам помочь, сказал он вставая. Давая понять. Что беседа закончена.
Уходите. Здесь не место женщинам. Это Ватикан. Уходите, не то я позову слуг.
Пока священник слушал, он бродил как бы в раздумье по покоям. Но цель его блужданий была ясна только ему он взял в руку большой серебряный колокольчик.
Но неожиданно всё как-то быстро и неуловимо изменилось. Старая, потертая сутана валялась на полу, а обезумевшая нагая женщина, крепко сжимая в руке кинжал, как львица кинулась на священника.
Он шагнул ей навстречу, даже не делая попытки защититься. Кинжал выпал из руки женщины, и отчаянно зарыдав, она прижалась лицом к его плечу.
Никогда в жизни, никогда до сего момента. Этот одетый в папские одежды старик, не видел так близко обнаженной женщины. Никогда еще столь прекрасное создание не прижималось к нему.
И старый священник ощутил живое тепло и мягкую нежность плоти, вздрагивающих от рыданий хрупких плечей.
Что-то неведомое для него и могучее шевельнулось в душе у Папы. В душе, которая давно, как ему казалось, была отрешена от всего земного.
Медленно рука старого кардинала поднялась и опустилась на голову плачущей женщины. Он гладил её по волосам, пытаясь успокоить.
А утром он позвонил в серябрянный колокольчик, вызывая слугу, и приказал тайно вывести молодого монаха прочь. Затем сам прошел в канцелярию, нашел эдикт о сожжении на костре Леонардо и собственноручно порвал его.
Черный понедельник канул в небытиё, как будто его и не было вовсе.
Черный
Из мифов Америки.
Это было очень давно.
Мало времени прошло с начала времен.
Женщина шла по лесу. Она продиралась сквозь кусты, в кровь разодрала ноги. Наконец, показалась тропа.
Женщина остановилась, присела на корточки и облегчилась. Потом пошла дальше.
Все это время Дика следил за ней. Как только женщина скрылась за поворотом тропы, он подбежал и аккуратно соскреб нечистоты под ними явственно обозначился отпечаток ноги тапира.
Дика даже затрясся от удовольствия. Он бросился в лес, догнал тапира и превратил его в большого черного человека.
Женщина уже подходила к дому, когда чья-то темная фигура загородила дорогу.
Куда спешишь? раздался хриплый голос. Муж твой мертв, зато я хочу тебя!
Черный человек повалил женщину на тропу. Удовлетворив желание, он поднялся, схватил пленницу за руки и потащил за собой.
Много удивительного довелось повидать женщине на этой неделе. Особенно ее поразило, как муж-тапир ловит рыбу. Он заходил в воду и испражнялся. После этого рыба всплывала вверх животом, и ее оставалось лишь подобрать.
Хотя новый муж хорошо кормил женщину, ей не терпелось домой. Ведь маленькая дочка осталась совсем одна. Однажды ночью женщина убежала. Стараясь не сбиться с тропы, она не раз оступалась и падала, думала порой, что не дойдет: мешал огромный живот. Казалось, что женщина на сносях, хотя беременность длилась не столь долго. Но вот и дом. Готовясь к худшему, женщина открыла дверь.
Дочка лежала в гамаке. Она была жива, но выглядела измученной: по всему телу ползали огромные тапирьи вши. Мать села рядом и стала искать насекомых в голове девочки. Обессилев, мать и дочь слегка задремали. Тогда зашевелилось в утробе еще не рожденное дитя ребенок-тапир.
Он высунул наружу похожий на хобот нос, нащупал гениталии девочки и таким необычным образом лишил ее невинности.