Ратибор был самым крепким из тройки богатырей, выше и шире ребят. С могучей светло-оранжевой солнечной бородой и с такого же цвета глазами. По физической силе превосходил всех учеников школы, каждый, кто с ним в шуточных боях на кулаках сражался, все проигрывали. Не вступает с ним более никто на кулаках биться, отговорки каждый раз придумывают, чтоб не опозориться. Возможно, стал бы он самым сильным из всех богатырей, если бы сила только в размерах мышц измерялась, но наивный он был шибко, добрый.
Вырос он в простой семье. Отец рыбой промышлял, а матушка шестнадцать детей воспитывала. По дому кружилась, да пироги славные пекла. Дети уж выросли, своими семьями обзавелись. Но отцу с матерью все равно помогают, семейное дело у них. Рыбой да пирогами матушкиными на базаре торгуют. Пироги те на весь город своим вкусом прославились. Все дети на подмоге. Кто рыбу ловит, кто чистит, кто пироги печь матушке помогает, а кто на базаре торгует. Один Ратибор от семейного дела отбился. Но родные гордятся им, всем да каждому рассказывают, что родственник их богатырь Святорусский.
Ротька! Вернулся! матушка закинула испачканное в муке полотенце на плечо и кинулась обнимать богатыря. Скучала я по пирожочку моему! просюсюкала женщина, щипая Ратибора за щеки. Данила, сыночек. Здравия, дорогой наш! Матушка заботливо обняла Даню. Проходите детки, за стол усаживайтесь, с минуты на минуту вся орава подойдет.
Бревенчатая широкая изба сияла солнечным светом от большого количества окон, обрамленных кружевными занавесками. Справа от входа красовалась беленая русская печь, в которой происходило волшебство рождения матушкиных пирогов. В углу за печкой стояла старинная прялка с календарем на лопасти, изделие, которое в каждой семье передавалось из поколения в поколение по женской линии. В красном углу висели вышитые сакральными символами рушники и гордо стояли кумиры почитаемых Богов и самодельные куклы духи рода. В центре комнаты располагался стол, который в данный момент ломился от еды. Матушкины ароматные пироги, три чугунка со свежими щами, а во главе стола свежеприготовленная щука с два локтя длиной, которую отец Ратибора готовит исключительно сам.
Народу собрался целый дом. Родители и шестнадцать их детей с зятьями и снохами, и с их детьми. И Данила, который за десяток лет стал частью семьи Ратибора. Матушка даже называла его своим восьмым сыном и семнадцатым ребенком.
Слава Родным Богам, за пищу нашу насущную, коя нам на радость и детям нашим на жизнь достойную. Просим Богов Родных пищу освятить и угостить Предков наших, чтобы воцарился мир и согласие между Родом небесным и Родом земным. Слава Родным Богам!
Все присутствующие помолились и принялись за еду. Только матушка все суетилась по хозяйству.
Данечка, как ты поживаешь? Давненько тебя не видели, произнесла Матрена, молоденькая веста сестра Ратибора. Ее пухлые щечки покрылись румянцем от волнения и от того, что решилась вопрос задать.
Матренушка, так я же с Ратей в походе богатырском был. Подвиги совершали мы.
Ой, а я и не подумала. То есть не заметила. То есть девушка совсем засмущалась и продолжила тихонечко кушать, поджав плечи.
Ох, богатыри, что же вы устроили сегодня? с укором спросил отец, забавно шевеля рыжими усами.
Мы начал Ратибор.
Отступись, старый! Дай детям наестся вдоволь с дороги. Может еще щей, Ротюшка? матушка кружила вокруг Ротибора, неустанно подставляя ему все новые и новые блюда.
Мамуль, присядь, я сам, постоянно сквозь зубы повторял Ратибор.
Данила тоже с удовольствием уплетал домашнюю еду. Нравилось ему к Ратибору в гости захаживать, всегда накормят от пуза. Данила жил в школе богатырей вместе с отцом. Для отца школа была и работой, и домом. Мать Данилы сменила мерность при вторых родах, когда мальчику было всего два лета, а отец так и не женился, всю жизнь и по сей день одну жену свою любя.
Данила, сынок, поведай нам о подвигах Ратибора.
Отец! Не хорошо это, не по-братски друг дружку нахваливать, буркнул Ратибор.
От чего же? Расскажу, Данила расправил плечи и стал сказывать о подвигах своего соратника. Ротька наш в одиночку стаю волколаков уложил, тучу злыдней отбил, бесов обратно в тартарары отправил, и Анчутку голыми руками в сети уловил.
Вся родня слушали Даню, открыв рот. Гордость брала за родственника своего.
Он у нас такой, промолвила матушка и принялась с удовольствием рассказывать историю, которую говорила всем при каждой встрече. Вона, по три метра во все стороны вымахал. Родился он у нас уже богатырем, и рос не по дням, а по часам. Дак уж в семь лет коня сам из болота вытащил. Воевода его тогда сразу в школу к себе и взял. Не было в роду в нашем богатырей, да шестнадцатый ребенок круг родовой замыкает, видать сами Боги в него дар то и вдохнули.