Михеев Илья сидел в комнате и перебирал в памяти моменты, когда Романов сообщал ему о готовящейся операции. Теперь он точно знал о согласованности органов госбезопасности с правлением колхоза, до последней минуты скрывавших от жителей деревни о предстоящих арестах. Подонки, написавшие доносы обвиняли Михеевских жителей в разных преступлениях: воровстве колхозного скота, в уничтожении мини-заводов по производству пихтового масла, подготовке терактов в виде взрывов на лесопильных участках. Но многие из списка обвинялись в заговоре против Соввласти и еще не совсем понимали трагического положения, в котором оказались, ведь они в основном подпадали под первую категорию расстрел, и только счастливчикам, возможно, удастся попасть под вторую категорию. Арестованные односельчане пока пребывали в шоке и не могли знать, что их ожидает, но в одном они разобрались точно и убедились, что экстренное «собрание» было настоящей провокацией комячейки против односельчан.
Слух об аресте деревенских жителей моментально распространился по всей Михеевке. Старики и женщины с ребятишками подходили к правлению, но встреченные вооруженными солдатами, останавливались. Один старик, бойко выступивший впереди всех, спросил:
Чавой-то происходит, пашто наших сыновей арестовали?
Начальству лучше знать, почему, видать государственное это дело, громко ответил сержант и, взяв в обе руки винтовку, преградил старику путь.
Возмущенные люди напирали на шеренгу солдат. Сержант, усмотрев прямую угрозу в действиях разгоряченной толпы, резко скомандовал:
Отделение, три шага назад! Готовься!
Солдаты вскинули винтовки, направили стволы в возмущенных людей. Толпа замерла в ожидании, что же будет дальше?
Услышав шум на улице, в открывшуюся дверь на крыльцо вышел капитан Новиков и, осмотрев собравшуюся толпу, громко заявил:
Граждане деревни Михеевка, не волнуйтесь, отпустят ваших мужиков. Не только у вас, но и по всей области идет проверка. Успокойтесь и не рвете напрасно глотки.
Какая такая проверка? Что, наши мужики колхоз обворовали, зачем обыски в домах проводите?
А вы разве не слышали, что в Новосибирской и Томской областях раскрыта сеть опасных организаций. Политическая сторона вопроса на сегодняшний день такова: мятежники пытались свергнуть Советскую власть, но наши доблестные органы вовремя раскрыли заговор. Так что не обессудьте, проверять будем всех, даже женщин, и не нужно бояться тем людям, которые поддерживают нашу рабоче-крестьянскую власть. Пусть страшится кулацкое отродье, да бывшая белогвардейская нечисть, а колхозники нам не враги.
Коли так, то конечно, соглашались старики с доводами капитана, а когда наших мужиков отпустите?
Как только прибудем в Томск и сразу же после проверки, освободим.
А еду им можно передать, вещи там какие?
Ничего не нужно, их покормят, и обратный путь домой оплатит государство. Так что граждане расходитесь по домам, не толпитесь здесь.
Перед тем, как конвоировать арестованных на баржу, Илья Михеев обратился к Романову:
Сергей, не позорь меня, прикажи снять наручники. Что подумают люди в деревне? Офицера Красной армии под конвоем, да еще закованного в наручники, как опасного преступника, взяли под арест.
Ты и есть опасный злоумышленник, нам скрывать нечего. А если сбежишь, потом отвечать за тебя. Нет уж, оставайся в наручниках.
Романов, тебе самому-то не совестно? Неужели наша юношеская дружба и добрые отношения не оставили в тебе хорошего следа, пытался надавить на чувства Илья, и не обращая внимание на остальных сотрудников, продолжил, ты же понимаешь, что я вынужден буду дать показания следователю: с кем, когда, о чем говорил? Я могу промолчать о наших с тобой разговорах, а могу и
Романов злобно зыркнул на Михеева, и украдкой оглядев сослуживцев, ответил:
Хватит молоть чепуху. Никто тебя и слушать не станет.
Не будь наивен, как только начнут у меня допытываться, так любая чепуха в пользу пойдет.
Романов задумался, затем кивнул сержанту.
Освободи ему руки, но глаз с него не спускай, затем поманил его пальцем и, отведя в сторону, шепнул на ухо, Григорьев, нужно сделать так, чтобы арестованный Михеев попытался бежать. Не сейчас, разумеется, а на барже, когда ночью пойдем вниз по реке. Ты меня понял?
Сергей Михайлович, что-нибудь придумаю, не доберется эта контра до Томска.