Пьер встал, волнение отразилось на его простоватом лице. Однако он тут же успокоился и сказал:
– Мессир, я не так богат, чтобы платить пенсии вдовам погибших матросов. Потому должен был думать, как уменьшить потери в бою.
– Вы хотите сказать, что мы не печемся о своих матросах? - В голосе адмирала послышались недовольные нотки, а некоторые офицеры неодобрительно глянули на Пьера.
– Ни в коем случае я не хотел принизить ваши возвышенные помыслы, мой адмирал. Просто я считаю, что матросы нам нужны не для того, чтобы их хоронить, а для плавания и боя. Потому я обеспечиваю в бою такой маневр, который наилучшим способом мог бы уберечь жизни людей, сохранив таким образом боеспособность моего судна.
– Интересно, но слишком туманно. Не могли бы вы, мессир Блан, подробнее осветить нам эти свои мероприятия.
– Прежде всего, я полностью рассчитываю на успех артиллерийских ударов по врагу с дальней дистанции, пока не завязалась мушкетная перестрелка. Затем я численным превосходством и точностью мушкетного огня подавляю огневую силу противника. Все это при постоянном маневре парусами с тем, чтобы избежать, по возможности, ответного удара, постоянно нанося свои.
– Каким же образом вы усиливаете свою огневую мощь? - спросил офицер «Святого Варлаама».
– На судне каждый матрос имеет под рукой три мушкета, не считая арбалета. К тому же у каждого есть пистолет. Пушки стреляют только картечью, на поражение живой силы. Огонь противника резко ослабевает, в результате собственные потери ничтожны и остается достаточно сил для абордажного боя. В результате мы захватили три шебеки и сорок с лишним невредимых арабов.
– Мессир адмирал, позвольте мне сказать свое слово? - подал голос капитан одного из купцов Жан Тентон, сухой жилистый мужчина с длинной седеющей бородой.
– Слушаем вас, капитан, - отозвался адмирал.
– Я был свидетелем всех событий, произошедших в середине каравана. Нас атаковали три шебеки, полные пиратов. Они решили расколоть караван и захватить его по частям. Мы были охвачены паникой, понимая, что в ваше отсутствие нам с ними не справиться. Однако остался наш уважаемый мессир Блан, который своими нестандартными решениями не только защитил караван, но еще и захватил все три шебеки пиратов. Он постоянно руководил и нашими действиями, что в значительной степени способствовало успеху дела, адмирал. Я восхищен действиями молодого капитана. Да он, как я и сам видел, бросился к вам на помощь, предоставив нам добивать и захватывать уже обессиленного противника.
– Стало быть, не все три корабля он захватил?
– Его люди высаживались только на один, адмирал. Но и два других пиратских судна после огня «Ивонны» уже не могли сопротивляться, а капитан Блан поспешил к вам на помощь. Думаю, что он и вам достаточно помог.
– Да, кое-что сделал, - буркнул недовольным тоном адмирал. - Но он в самом начале боя не выполнил моего приказа следовать за мной, господа, а это уже преступление. Вот почему у нас такие большие потери. Нет дисциплины среди присутствующих.
– Но, адмирал… - начал было Жан, но тот прервал его:
– Приказ на войне должен быть выполнен любой ценой. Иначе будет анархия и гибель! Надеюсь, это все понимают? А что касается вас, мессир Блан, то я подписал приказ об отстранении вас от командования кораблем охраны!
– Благодарю вас, сударь, но я и так не капитан. У нас на судне капитан Николо Сарьет. Вы это должны были хорошо знать. Вот он сидит рядом.
Адмирал изменился в лице, побагровел, но сдержал нахлынувший гнев, засопел и выдавил из себя:
– Раз так, то тогда весь спрос с мессира Сарьета. Молчание было долгим.