Д'Шай — это ключ и к моему прошлому, и, скорей всего, к нынешним нашим затруднениям.
— Ты хочешь сказать — к бесконечной, изнуряющей войне?
— Можно назвать это и так. Уверяю вас, Д'Шай наверняка уже знает и о том, что я здесь, и о том, что я поклялся найти его, едва узнал, что он жив.
— Тогда зачем ты так рвешься в Канисаргос? Он ведь наверняка расставит капканы на твоем пути. Шейдерол всегда был изобретателен!
Поколебавшись, Грифон ответил:
— Он знает, что я ищу его, и это — гарантия того, что я беспрепятственно войду в столицу арамитов.
— Что-о? — Тройя оторвалась от созерцания фрукта. — Это же абсурд!
— Разве? Д'Шай и я во многом похожи. Он хочет сам расправиться со мной, Тройя. У нас с ним старые счеты. Забудь о волках-рейдерах, они тут ни при чем. Д'Шай, украв мои воспоминания, присвоил мою жизнь, и я отплачу ему тем же.
— Самые жестокие войны — это войны между братьями, — покачал головой лорд Петрак. — Ваша встреча с Д'Шаем может оказаться опасней, чем сам Разрушитель!
— Но эта встреча может положить конец нападениям волков-рейдеров. Я хочу знать, почему они меня помнят — а здесь, в Землях Мечты, не помнит никто!
Повисло неловкое молчание. На левое плечо Повелителя Стражи опустился ворон. Лорд Петрак погладил птицу:
— Должно быть, Хаггерта волнуют результаты твоего» испытания «.
Грифон нахмурился:
— Я бы сказал, результаты более чем неопределенные.
— Напротив! Ты сразился с исчадьями Разрушителя — и уничтожил их. А ведь ты запросто мог присоединиться к ним и убить нас обоих — или, во всяком случае, попытаться.
— Он не мог бы! — взвилась Тройя, молниеносно выпустив когти, но тут же осеклась:
— Ох… простите меня!
— Ты веришь в него, котенок, так же, как и я. — Воля Леса пересадил ворона на правое плечо и что-то шепнул ему. Птица несколько раз пронзительно каркнула. Петрак кивнул и прошептал еще несколько слов, затем простер руку — и выпустил ворона.
— Верно. Он от Хаггерта. Надеюсь, я его успокою. У тебя осталась только одна трудность. Это — твой проводник, некто Джерилон Дейн.
— Этот! — На сей раз Тройя не стала извиняться за выпущенные когти. — Он убил котят! Мою семью!
— Нет. Он действительно в ответе за многие смерти — но это было в бою. Джерилон Дейн был офицером арамитов, одним из самых просвещенных и воспитанных. Это его и погубило. На него натравили бегунов. Он опорочил себя в глазах Стаи тем, что не шел напролом и проявлял сострадание — черту, которую волки-рейдеры в течение столетий пытались вытравить из своих воинов.
— Я составлю свое мнение после того, как поговорю с ним, — сказал Грифон. — Живым существам свойственно меняться. Так в чем трудность? Вы не доверяете ему?
— Хаггерт, кажется, доверяет. Мрин-Амрин… Вот он, пожалуй, нет. Остальные Повелители Стражи согласятся с любым нашим решением. Загвоздка в другом: Дейн отказывается идти с тобой в Канисаргос. Считает, что для него это верная смерть. Одно чудо уже свершилось, говорит он; второму не бывать. И я не могу упрекнуть его за это. Если посмотреть с его точки зрения…
Грифон прекрасно понимал точку зрения бывшего волка-рейдера, понимал он и то, какие увлекательные возможности сулит ему жизнь в Землях Мечты…
— Этот человек был командором арамитов. Высокий чин!
— Да. Был.
Грифон встал:
— Еще раз прошу у вас прощения, лорд Петрак. Мне пора идти. Смогу я уговорить этого Дейна проводить меня в Канисаргос или не смогу — но я должен с ним поговорить!
Воля Леса нахмурился, насколько позволял его олений облик:
— Не понимаю…
Грифон посмотрел на Тройю, но та покачала головой — ей тоже был непонятен ход его мыслей.
— Ни вы оба, — сказал бывший правитель Пенаклеса, указывая на Тройю и Петрака, — ни кто-либо другой в Землях Мечты ничего не знает обо мне.