И в мире воцарился Хаос. А потом Хаос пришел ко мне
***
Спине холодно даже через постеленную ткань. Очень холодно. Нет, меня не знобит от страха, я уже давно разучился бояться. Тем более, бояться боли. «Боли тем более» Забавно звучит. Как бы мне такими темпами в поэты не податься. Шучу, конечно.
Наверное, так и должно быть. В смысле, для процедуры должна поддерживаться определенная температура.
Вену на руке, куда вставлена игла капельницы, начинает немного пощипывать. Это тоже, наверное, нормально. На лицо опускается полупрозрачная гибкая маска, перекрывая нос и губы. «Подышим кислородиком», говорит чей-то голос. И я автоматически делаю глубокий вдох. А потом начинаю проваливаться. Куда-то в пустоту. Вопреки обыкновению, эта пустота не имеет четкости. Обычной своей четкости, наполненной выстрелами, страхом, болью, сжирающим заживо огнем и.. белыми-белыми платьями. Хотя, нет, стоп, вот в пустоте появляется что-то оформленное, что-то другое
Должно быть, прошло совсем немного времени. То есть, мне так кажется, что совсем немного. Не знаю, как уж там на самом деле. А потом появились новые ощущения. Не та привычная боль, не те привычные внутренние терзания. Ощущение целости (?). Но какой-то не такой целости. Своей и, в то же время, неуловимо чужой
На восстановление уходит много времени. Безумно много. И ничтожно мало по сравнению с тем, сколько я ждал этого, сколько я жил до этого, сколько я не-жил, сколько я
А потом, как-то вдруг, все начинает работать. И мой бионический протез кажется уже чем-то своим, родным. Во всяком случае, если не рассматривать себя голым в зеркало. Зеркало так и норовит показать мне мою ущербность. Да и плевать. Лишь бы работало, лишь бы у меня опять было две ноги. ЕСТЬ две ноги. Как бы там выглядела вторая. Камуфляж и ботинки скроют все. И слово «камуфляж» обретает новый смысл. Похоже, я стал слишком цепляться к словам.
Еще какое-то время уходит на восстановление навыков. Определенных навыков. Тех самых навыков. Накачка, стрельба, метание ножей и так никуда не уходили. Нужно тренировать бег, прыжки, борьбу Но память и мотивация здорово помогают, и я бью все рекорды.
У моей мотивации белоснежное платье, и она танцует так, как никто и никогда не танцевал в этом мире. Мире, который изменился для всех.
Гораздо больше времени уходит на то, чтобы доказать, что ты можешь. Что ты хорошо можешь. Что ты это ты. Выбивать 99 из 100, выбивать зубы, преодолевать полосу препятствий Писать бумаги, обходить бесконечные кабинеты, ждать по дверью. Под разными дверями.
И вот однажды я вернулся. Солдат снова стал солдатом. Воином Порядка, если говорить высокопарно. Тем-Кто-Гасит-Свет. Хотя, свои теперь называют меня Одноногий. И я не обижаюсь. Это куда лучше, чем Оловянный так меня когда-то звали из-за фамилии.
Винтокрылая птица несет нас в точку без названия. Только координаты. Слишком много стало теперь таких точек в мире.
Где вскоре я вместе с такими же, только двуногими, парнями покину борт. И не потому, что я больше ничего не умею в этой жизни, а для того, чтобы забрать такое количество жизней («жизни-жизней» опять проснулся тот внутренний я, что цепляется к словам), которое гарантировано и без вариантов отправит меня прямиком в полыхающий ад.
Куда этот проклятый Черт утащил мою Балерину
Илья Пожидаев
«Dimissione»
Монсеньор, горячо рекомендую Землю! Лично прочесал все тридцать три миллиарда галактик и клянусь, как на крови: это лучшее обитаемое тело для колонизации! Более сочного, атрофированного и беспомощного в сопротивлении не сыскать во всей Медведице с околотками!
Ох ты ж, Ктулху Вас разнеси вдоль и поперек, генерал! Стоило ли так озадачиваться ради сущих пустяков! Да оставьте Вы этих слизняков в покое, дорогуша! Забудьте даже мозговать в их сторону! Эту планету уже не спасти, а поживиться в ее иссякающей клоаке, право слово, давным-давно нечем! Тем более, для них нас пока нет!..
Две тысячи восемьсот девяносто второй год от Рождества Того, На Кого Все Еще Положено Молиться. Пророчества приспешника Его русского блаженно-юродивого монаха Авеля столетия-XIX с треском провалились. Армагеддона, стало быть, не стряслось. Зато терпениями и стараниями человеческими отгрохан такой мир, что, право слово, хоть топор в нем вешай на каждой притолоке. В мире том вооруженные столкновения да чего там, даже простые мордобойные стычки! выдраны с корнем. Препоны любые! сперва смазали, а затем и стерли, точно гумиэластиком. Все биосоциальные юниты отныне вышколены, выглажены, причесаны и прилизаны. Все живут настолько мирно, безопасно и опрятно, что, ей-же-Кришна, от патоки аж тошнит. А главное живут юниты теперь вечно: плодятся себе пачками, под ароматическими водородными миазмами, и не умирают. Хомо сапиенсы доросли-таки до пресловутого «Вечного двигателя», о котором грезили на протяжении всей своей сознательной истории, и который еще жалких триста лет назад считался туповатой мулькой для легковерных. Водород! Воистину велик и царственен Мистер Водород! Он альфа и омега жизни! Без доморощенных лекарей и шарлатанов-геронтологов! Без газовиков и нефтяников! Вот только электролизный метод получения перманентной энергии дал фатальнейшую осечку.