Ты ведь не устроишь там переполох, не засадишь меня снова за решетку, а?
– У меня все обдумано, – говорю я. Но она не унимается:
– Да, конечно, у тебя обдумано. Только стоит тебе взглянуть на карточку этой бабы, у тебя тормоза отказывают, милая. Понятно, не мне тебя учить, что делать и чего не делать, – добавляет она, видя, что я качаю головой, – но знаешь, просто на всякий случай, может, надо еще что-нибудь предусмотреть? Ну, «кади» поближе переставить, а то, еще лучше, раздобыть для этой работы не такую заметную тачку.
– Ты за меня не беспокойся, – говорю я, – голова у меня в порядке.
– Ладно… Ты же понимаешь, я только потому это говорю, что за тебя беспокоюсь.
– Я понимаю, Рози. Во всем этом проклятом мире я только тебе и доверяю по-настоящему.
И она снова ухмыляется по-старому.
– Ладно, – говорит, – начинаем представление.
Я и раньше бывала здесь после закрытия, но никогда так рано. Обычно прокрадывалась поздно ночью взглянуть на свою сестричку – понятия не имею зачем. Но сегодня все по-другому. Сегодня рядом со мной Рози. На всякий случай я достаю из рюкзачка пистолет. А, черт, я же теперь в любой момент могу смыться и ни один тупой коп не догонит.
Примечаю, где воздух мерцает. На стоянке. У бокового входа. Пара мерцаний – в коридоре, и даже если в сестричкиной палате их нет, так вот одно прямо напротив ее двери.
– Видок у нее тот еще, – шепчет Рози.
Я киваю, пережидая, – вдруг опять нахлынет красная волна, насчет которой беспокоилась Рози на стоянке, но ничего особенного не чувствую. Не скажу, чтобы, глядя на сестричку, вдруг пустила сопли. Мне ее не жаль, но и желания придушить ее или врезать кулаком в лицо, как бывало раньше, не испытываю. Что вовсе не значит, будто я готова отказаться от задуманного.
– Пожалуй, – наконец отвечаю я Рози. – Но она еще узнает, что такое душевные муки, или как там называется то, что со мной было…
– Думаешь, она не проснется, когда мы начнем ее шевелить?
– Не знаю, а какая разница? Ну, проснется, закричит, так ведь пока медсестра добежит, мы уже нырнем в то мерцание, а им туда ходу нет.
– Так что, берем? – спрашивает Рози.
Я весь день обдумывала предложение Рози, и с каждым разом оно выглядело все привлекательнее.
– Ну, мы же не за тем пришли, чтоб вручить ей медаль «Лучшая сестра»?
– На вид она ничего не весит, – замечает Рози. – Я ее возьму, а ты делай, что там надо с твоими мерцаниями.
Я в последний раз оглядываю Джиллиан Мэй, мирно спящую на кровати. Она ушла далеко – вглубь страны снов, надо полагать. Даже не вздрагивает, когда Рози поднимает ее с постели.
– Рэй?
Я киваю и выхожу в коридор. С обеих сторон никого.
– Порядок, – тихонько говорю я в дверь палаты.
Рози, надо отдать ей должное, еще девчонкой выглядела хрупкой, но сила в ней была и теперь есть. Она отступает от кровати с моей сестричкой на руках, будто в той и фунта весу нет. Голова Джиллиан Мэй свешивается у Рози с одной руки, ноги – с другой, а руки болтаются, словно они тут ни при чем. Но она не просыпается. Черт возьми, даже дыхание не изменилось.
Рози несет ее ко мне. Я держу рюкзачок в одной руке, а другую кладу Рози на плечо и направляю ее в невидимое для нее мерцание.
– Эй! – слышится с поста чей-то крик.
Не стоит даже оборачиваться. Мы проходим через мерцание, и нас нет.
Джилли
Однажды давным-давно…
То ли мои способности к ориентации совершенствуются, то ли проказливая судьба, забросившая меня в прошлый раз в «Гостиницу Забытых Звездами», на минутку отвернулась, только я попадаю в точности куда целилась – на широкое перекрестье ветвей на полдороге к вершине величественного древа.