Малыш, что случилось? Почему ты здесь совсем один и плачешь? спросил Паша.
Меня зовут Митя. Мой батюшка сегодня умер.
«Вот я влип!» подумал Паша. Одно дело утешать ребенка, когда у него что-то болит или потерялось, или он сам потерялся. Пашка никогда не сталкивался со смертью и не знал, что можно сказать в такой ситуации.
А где твоя мама? Давай, я отведу тебя к ней, нашёлся парень. Он был горд собой: не растерялся, и возможно даже сможет помочь этому темноволосому несчастному ангелочку. Митя сидел, поджав под себя ноги, прилежно сложив ручки на бежевых штанишках, и нервно теребил край своей белоснежной рубашки. Почему-то после простого Пашкиного вопроса ребёнок почти перестал всхлипывать и уставился на собеседника, практически перестав моргать.
Паша отметил про себя, что губы и глаза малыша распухли от слез, но они по-прежнему оставались бледными, не покраснев ни на полтона.
Матушка умерла на двадцатый день после моего рождения, после длительной паузы ответил Митя, Она была актрисой, и у неё был волшебный голос. Батюшка не раз говорил, что слышит его в коридорах этого дома даже после её смерти. И я тоже слышу. Она поет мне колыбельные по вечерам.
Доверительный рассказ ребёнка окончательно выбил Пашку из колеи. Перед ним сидел очаровательный шестилетний круглый сирота, у которого случаются слуховые галлюцинации, и, по всей видимости, это наследственное.
«Но хорошо то, что он перестал плакать», тут же подбодрил себя парень.
Малыш продолжил смотреть на неожиданного собеседника своими огромными серыми глазенками. Он как будто просил о помощи, но что делать Пашка не знал.
Тут Митя осторожно слез с табурета и побежал к двери, неприметно затерявшейся в стене напротив большого окна. Мальчик оказался босым. Паша постоял несколько секунд в растерянности, а потом последовал за ребёнком. Зачем, он и сам не понимал.
Паша выбежал из зала, впереди мелькал еле уловимый силуэт Мити, в какой-то момент парню показалось, что малыш, бегущий впереди, растворяется в окружающем полумраке. Но шлепанье босых ног по старинному паркету, и белая рубашка мальчика помогали Паше не отставать. Митя взбежал по совсем непарадной лестнице на третий этаж, как маленький ураган, пронесся по узкому коридору и скрылся за простой светлой дверью.
Паша, не раздумывая, вбежал следом и чуть не столкнулся со своим ровесником. Выглядел тот как-то странно: взлохмаченные темно-русые волосы и черные брюки были вполне типичны для подростка, а вот рубашка на незнакомом парне была явно позаимствована им у прадедушки или у театрального костюмера. Больше всего в глаза Пашке бросилась осанка незнакомца. Они стояли друг напротив друга, два шестнадцатилетних парнишки примерно одного роста и телосложения, но Паша со своей сутулой спиной и понурыми плечами сам себе показался ничтожеством рядом с этим вытянутым в струну юношей. Незнакомец держал спину так прямо, будто проглотил шпагу и теперь боялся лишний раз пошевелиться, чтобы шпага не пронзила насквозь его кишки.
Паше незнакомец показался невероятным гордецом.
Что вы делаете в моей комнате, сударь? И куда так спешите?
Паша осторожно осмотрелся. Он явно оказался в чьей-то спальне, потому что кроме кровати здесь почти не было другой мебели. В комнате сильно пахло пылью и едва уловимо протухшими яйцами. По светлым стенам без картин и прочих украшений бегали жутковатые тени, все из-за игры лунного света в ветвях голых деревьев за окном. Пронзительно завывающий ветер успел разогнать тучи, и почти полная луна легко справлялась с освещением небольшого пространства, может быть, поэтому здесь не горело даже маленькой свечки. Мити нигде не было видно.
Простите за беспокойство. Я искал Митю, извинился Паша.
Вы его нашли. Позвольте представиться граф Дмитрий Николаевич Шереметев.
**
С кем имею честь? с подозрением рассматривая десятиклассника поинтересовался юноша, только что назвавшийся графом.
Павел, представился на автомате парень. Он несколько раз моргнул, пытаясь собраться с мыслями и обреченно подумал: «Кто-то из нас сошёл с ума». Но присмотревшись, окончательно пал духом, потому что его ровесник был белее свежевыпавшего снега, под глазами его залегли глубокие тени, и он светился так, как если бы лунный свет проходил сквозь его тело.
«Да ведь это же сын того графа, что женился на крепостной!» неожиданно даже для себя вспомнил Пашка.