Что вы думаете о молодых композиторах?
Все зависит от композитора. Часто они присылают свои диски на мой домашний адрес. Я послушаю немного, а потом выбрасываю все в корзину.
Я заверил себя, что Морриконе просто не в настроении, и все-таки встал в очередь за автографом. Я уже почти подошел к сцене, когда Морриконе встал и собрался уходить. Единственный выход со сцены находился недалеко от меня. «Только этого не хватало», подумал я.
И пока маэстро спускался, я без лишних церемоний кинулся к нему, перегородил проход и заявил, что у меня тоже есть диск. Сначала он подумал, что я хочу попросить автограф, и достал было ручку, но я объяснил, что речь о диске с моими композициями. Морриконе сказал, что ему некуда его положить, но я не отступал и заметил, что диск небольшой и поместится даже в кармане. Потом я добавил, что мне бы хотелось знать его мнение о треке номер одиннадцать. Морриконе взял конверт с диском, вздохнул и скрылся из виду. Когда я вернулся домой и рассказал родным, как все прошло, они уже ложились спать.
«Ну ладно, он все равно сказал, что выкидывает диски, которые ему присылают, закончил я свой рассказ. Спокойной ночи».
Через несколько дней произошло нечто невероятное. Я ехал в Верчелли на занятия по гармонии, и тут зазвонил мобильник. Мама сказала, что мне звонил Морриконе и что он хочет поговорить со мной. Он даже оставил сообщение на автоответчике, которое я затем заботливо переписал и храню до сих пор. Это был вторник, 10 мая.
Морриконе сказал, что прослушал трек, что у меня большие способности, но вместе с тем ему очевидно, что я самоучка. И что мне нужен подходящий учитель, однако он не может им стать, потому что времени на уроки у него нет. Он добавил, что мне нужно активнее заниматься композицией. «Это единственное, что я могу вам посоветовать. Вы написали интересную композицию, но если вы не продолжите обучение, то навсегда останетесь лишь подражателем».
Передо мной встала серьезная проблема, потому что я не знал никого, кто мог бы давать уроки композиции. Через неделю я перезвонил Морриконе, поблагодарил его и попросил порекомендовать мне учителя. Он сказал, что готов дать мне контакты, однако все его знакомые проживают в Риме. «Вместо того, чтобы поступать в консерваторию, берите частные уроки и шагайте своей дорогой. Постарайтесь освоить хотя бы фугу», сказал он.
Я поблагодарил и ответил, что готов переехать в Рим.
Так я и сделал. С первого же дня я занялся изучением композиции, и жизнь моя существенно усложнилась, однако я многому научился. Моим учителем стал Борис Порена. Мне помогла моя девушка, Валентина Авета, с которой я встречался в те годы, а еще Паола Букан, Фернандо Санчес Амиллатегуи и Оливер Вельманн, с которыми мы так много говорили. Я начал сотрудничать с Джоном Андерсеном из группы «Yes» и познакомился с множеством людей, которые приняли участие в моей судьбе. Думаю, без них не было бы и этой книги.
Изредка я созванивался с Морриконе, отправлял ему кое-какие наброски или спрашивал совета, писал письма, а он перезванивал мне на следующий день и высказывал свое мнение. Но даже такое, исключительно телефонное общение было для меня очень важно: это вдохновляло и придавало смелости.
Я прожил в Риме шесть лет, после чего решил переехать в Нидерланды для продолжения учебы. Я снова написал Морриконе и объяснил, почему решил уехать из Италии. Он, как всегда, перезвонил, и с чувством рассказал о том, как начинал сам, как ему было непросто на первых порах. «Когда вы вернетесь в Рим, я хотел бы передать вам небольшое написанное мною эссе», добавил он. До тех пор, пока мы не начали активную совместную работу, мы всегда были на «вы».
Эссе называлось «Киномузыка на фоне истории». Получил я его только летом 2012 года, когда мы встретились в доме маэстро. Как Морриконе и обещал, он подарил мне эссе и попросил, чтобы я поделился своими впечатлениями о нем. Я был польщен и с интересом прочитал текст, сделав кое-какие пометки. Так зародился проект, который вылился в эту книгу. Впрочем, и она лишь верхушка того айсберга, который мне открылся.
Мы приступили к беседам в январе 2013 года. Я уже жил в Голландии, но часто приезжал в Рим. С тех самых пор я активно работал, настраиваясь на то, что смогу завершить текст к десятилетию со дня нашей первой встречи. Так и случилось.
8 мая 2015 года я выехал из дома родителей и отправился к Эннио, чтобы получить его благословение на публикацию. Через четыре часа я вышел от него и почувствовал, что огромное и тяжелое колесо, вращавшееся во мне все это время, завершило последний оборот.