Пошёл ты! Пошёл! На большее его утопающей в адреналине фантазии не хватает.
Заплатить за угощение вам всё же придётся, говорит, как угрожает, повар. Идёт к нам.
Сам жри своих червей. Мне не по себе, хоть я и не ел яиц клопов. Денег захотел за такую подставу. Молись, чтобы морда цела осталась.
А кто говорит о деньгах? Повар, кажется, искренне удивлён. По триста граммов крови с каждого ваша плата за мой ужин!! В конце он уже орёт. "Ужин" он выкрикивает, будто взрыкивает тигр-людоед. Закончив со словами, он, отцепив от пояса длинный кухонный нож, вскакивает на стойку, а с неё прыгает на моего друга.
Валёк, продолжая отрыгивать, пуская длинные нити слюней, всё же успевает среагировать, принять в объятья сатанинского повара-директора. Повар оказывается сверху, угрожая горлу ножом, он жмёт на рукоятку двумя руками. Валя, по-прежнему утопая в тягучих слюнях, пуская пузыри, обхватив его запястья ладонями, удерживает повара-директора на расстоянии. Долго он так не протянет. Нет, я не колебался и секунды, просто всё происходило настолько стремительно, что невольно чувствовал себя медлительным остолопом. Барный стул в руки, размах, удар по загривку, повар в ауте.
Бежали мы от этого "Гриля «Жадина»" тёмными улицами, ещё более мрачными переулками, перебегая пустынные дворы, дороги, площади, пока не наткнулись на островок жизни. Там, где раньше в чащобе жилых домов пряталась «Пятёрочка», теперь сиял лимонными леденцами дом в три этажа. Над входом висела неоновая надпись, относительно проясняющая назначение этого здания, "Театр Пьяного Вульгария". Театр? Да, он самый. Вот и афиша на кирпичной стене театра висит, подсвеченная огнями встроенных в стену ламп:
ПОСЛЕДНЯЯ ГАСТРОЛЬ ИЗВЕСТНОГО АРТИСТА. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! БЕСПЛАТНЫЙ ВХОД!
У самих вращающихся стеклянных дверей турникетов никто не толпился. В отдалении, на углу стоял народ человек семь. Они мирно разговаривали. Одеты прилично, как и должны выглядеть представители уважаемой театральной публики. Можно попытать счастья? Ну, не знаю. После гриль-кабака у меня пропала всякая охота ко всяким экспериментам. Как выяснилось у Валька не пропала тяга к приключениям.
Макс, зайдём?
Тебе мало? Повар тебя чуть не расчленил, а ты снова, да?
Слушай, какой у нас выбор? Надо искать выход. Не до конца же жизни прятаться?
Резонно. Валька правильно говорил. Нам следовало наблюдать, а потом решать.
Только давай по-тихому, внимания не привлекая, предложил я.
Да уж. Обойдёмся без приветственных криков.
Мы двигались от тени к тени, чтобы нас не заметили те, которые вышли из театра покурить. Когда оставалось сделать пару шагов до дверей, нам преградил дорогу мальчик. Откуда он взялся? Выскочил, как из-под земли. Одет в белую футболку с фиолетовыми цветами колокольчиков, синие шорты, шлёпанцы. Не по погоде его наряд. Лет тринадцать ему, сопли перестали течь, а усы ещё не выросли. Нахмуренный, даже сердитый. В глазах застыло выражение совсем не детское, напоминающее порочное зеркало, отражающее душу шлюхи. Нет, точнее отсутствие души у шлюхи.
Куда это вы собрались? поинтересовался мальчик. Он ничуть не смущался, наоборот, вёл себя нагло, грубо.
Отойди, малец. Валёк сделал шаг в сторону, чтобы обойти мальчика, а тот синхронно повторив за ним движение, опять помешал ему и мне пройти.
Так куда?
В театр, объяснил я.
Хочешь я твоего друга трахну? это он мне.
Эй, тебя кто так научил с взрослыми разговаривать? возмутился Валя.
Напихаю по самое «не балуйся». Тебе понравится. Ты как любишь?
Домой иди, дал я совет чертёнку. Если он у тебя есть.
Да, у меня есть большой и толстый.
Не вступая в дальнейшие пререкания со свихнувшимся мальчуганом, мы аккуратно, чтобы, упаси бог, не задеть, обошли его с двух сторон. Вошли через крутящиеся двери в вестибюль, а нам в спину неслось "Гы Гы Гы Гы", эдакое специальное пожелание «хорошо отдохнуть» от малолетнего психа.
Внутри здания театра царили сумерки. Лампы горели вполнакала. Помещение погружалось во мрак, словно тонуло. Не став искать двери, ведущие в партер, мы по лестнице, которая освещалась лучше всего, взлетели на третий этаж. Балкон место самое удобное для наблюдения и, в то же самое время самое, безопасное для тех зрителей, которые хотят остаться инкогнито. Контролёров мы не увидели. Оно и понятно: спектакль давали бесплатный, проверять билеты незачем. Вообще здание театра снаружи выглядело намного живее; внутри оно напоминало мавзолей, открытый родственниками усопшего для его ежегодного поминовения.