Баба Тася, как родилась маленькой, так и по жизни была самой маленькой (ростом) в семье. До войны она окончила какие-то курсы, и в войну оказалась на службе в отделе кадров милиции. В 50-х она уже работала в Областном управлении МВД начальником отдела кадров. Интересно, что именно она отправляла моего деда на пенсию. Я подозреваю, что это он, в своё время, её туда и пристроил. Я слышала разговоры, как армейский паёк не раз выручал во время войны всю семью.
На бабу Тасю свалилось самое тяжелое бремя. В ноябре 1941 умерла Пелагея Фёдоровна. Обе старших сестры были далеко Агния на Китайской границе, Мария на Дальнем востоке. Но в военном училище в Томске учился дядя Юра. Баба Тася добилась, что начальник училища его отпустил на один день похоронить бабушку. Это была судьба конкретная. Потому что в этот день отправлялась на фронт дяди Юрина рота, а он уехал с другой ротой на следующий день. Дяди Юрину роту отправили под Москву, где почти все бойцы погибли. Остались единицы. А ту роту, с которой уехал дядя Юра, отправили в распоряжение МВД. Даже говорили, куда, но я не помню. Эта история записана мной со слов тётушки Ларисы в рассказе «Где же ты бабушка?» Баба Тася жила в Томске, на той самой Розочке 33, и была стержнем всей семьи. Это был общий семейный дом гнездо, его считали родным мой отец и дядя, я уж не говорю о дочерях бабы Таси. Орденоносец, баба Тася держала в своих маленьких руках милицейские кадры Томска. И как бы сейчас сказали весь семейный тренд, и даже регулировала его. Я то её помню уже старушкой, и никогда бы не подумала, что баба Тася умеет стрелять. Во время войны со всей милицией баба Тася ходила в ночные рейды по городу. Правда первый рейд она запомнила на всю жизнь. Выстрелив, она не удержалась на ногах и упала, от отдачи пистолета. Зато ей сразу выдали другое оружие полегче. Как будто сразу нельзя было догадаться, что одно дело стрелять сидя или лёжа, другое дело на ходу. Что не видели, какая баба Тася миниатюрная?
Я считаю бабу Тасю одной из самых выдающихся женщин Томска. А уж нашей семьи и подавно. Умерла она, когда я уже была достаточно взрослая. Мы хоронили её из квартиры на Косарева. Но тётя Лариса, с семьёй которой жила баба Тася всегда говорила если я вижу себя во сне дома, то только на Розочке ЗЗ.
Иннокентий. Самый младший и от другого отца. Талантливый музыкант, первая скрипка, в оперном театре Алма-Аты, сгорел от алкоголя. Он потерялся после войны. Последней его видела баба Маня во Владивостоке. Он какое-то время пожил у неё, потом ушел и больше не вернулся. Никуда. Ни к семье в Алма-Ату, ни в Томск к бабе Тасе. Его долго искали, но он видимо начал бомжевать и где-то погиб, в 1950-х. Кенка, так его звали дома. Я смотрю на его фотографию и поражаюсь его утончённой красоте. На фотографии подпись На долгую память дорогой маме и сестре от сына. Помните и не забывайте. 15/1 1937 года. Помним. Я знаю, что сестры его очень любили. Значит, люблю и я.
Во времена гражданской войны второй муж прабабки Пётр Бурыхин уехал на родину в Москву и не вернулся. Он был революционером и наверняка погиб в гражданскую. Прасковья Фёдоровна снова осталась одна с детьми. Один за другим погибли старшие сыновья, и прабабка была вынуждена отдать младших детей в детдом, просто чтобы они не умерли от голода. Мария, Таисия, Иннокентий прожили в детдоме около трёх лет. Мария была уже подростком и наравне со взрослыми работала в детдомовском огороде. От того, что она таскала тяжёлые лейки, она остановилась в развитии как женщина и став взрослой не могла забеременеть. Кто бы думал в те годы, что девочек нужно беречь.
Я обещала написать о Константине Вронском, двоюродном брате моёй бабушки и её сестёр. Вы знаете, что он был сыном Марии Федоровны тёти Мани, родной сестры моей прабабушки Пелагеи Фёдоровны. Когда перед революцией умер отец Константина, Константин вступил в большое наследство. Он вырос на реке, и поэтому ему было совсем не в тягость продолжить дело отца. Но грянула революция и перепутала всю жизнь, и привычный уклад. Власть сменялась постоянно и за имущество семьи Вронских шла настоящая борьба. Пароходы конфисковывали то белые, то красные, и однажды красные подожгли один из пароходов. По рассказам бабушки, её тетка, к тому времени уже старая, больная женщина дала сыну неоценимый совет. Глядя, что побеждают красные, она сказала Константину: «Сынок, если не хочешь, увидеть, как наши пароходы спалят все до одного, отдай их красным. Белые уже проиграли гражданскую войну, потому что воюют по правилам. А красные дикари, им всё равно, что крушить и поджигать». И Константин выполнил просьбу матери, которая вскоре умерла. Он сумел угнать пароходы, из под носа у белых, и перегнал их в Омск, где уже установилась власть советов. Эти пароходы ещё многое годы ходили по Иртышу и Оби. Красные сочли поступок Константина Вронского подвигом. И когда он умер от тифа, в Омске его именем назвали улицу. К сожалению, во время перестройки в 90-х, эту улицу переименовали. У Константина была жена, но не было детей.