Смирно! Товарищ гвардии капитан, за время Вашего отсутствия происшествий не произошло, личный состав готовится к приёму пищи.
Отрапортовал он вылезшему из машины ротному.
Вольно. Вижу, хорошо позанимались с личным составом. Окоп сделан на славу.
Тут его речь прервал сигнал автомобиля со стороны КПП. Товарищ гвардии капитан, разрешите обратиться к товарищу гвардии старшему, прапорщику.
Разрешаю.
Подбежавший с КПП Гусар, повернулся к прапору: Товарищ Гвардии старший прапорщик, там «бабай» с арбузами подъехал, просит поскорей разгрузить. С какими на хрен арбузами? Непонимающе спросил прапорщик. Не знаю, говорит, завгар отправил. Сделав придурковатое лицо Гусар продолжил Ещё трёх баранов пригнали и, сказали, как арбузы разгрузим, ещё машину картошки привезёт. Какая картошка, какие бараны? Разрешите разобраться, товарищ гвардии капитан.
Разрешаю. Взвод вольно, разойдись, ефрейтор ко мне.
Я подбежал к ротному и, отдав честь, начал: Товарищ гвардии капитан. Ефрейтор .. Вольно. Надеюсь, среди мирного населения жертв нет?
Обеспокоенно спросил ротный.
Никак нет товарищ гвардии капитан. Все мероприятия, выполнены, в рамках шефской помощи, местному населению. -
Отрапортовал я, и сам удивился тому, как складно получилось. Какие такие мероприятия? С этого места подробнее.-
Заинтересованно произнёс ротный.
Пришлось мне, какую то часть правды рассказать. Вкратце я поведал командиру о том, что у меня кончилось курево, и что по пути до магазина и обратно мне, пришлось, совершить кучу добрых дел. Посмотрев на баранов, которых уже привязывали к ПХД9 и на ЗИЛок с арбузами, который расторопный прапор подогнал к столовой. Без единого матерного слова гвардии капитан вынес вердикт:
Я не сегодня родился и, понимаю, что правды от вас, не дождёшься. Строй подразделение.
Взвод строиться! Скомандовал я. Товарищ гвардии капитан, личный состав по вашему приказанию построен.
Взвод смирно. Слушай мой приказ. Ротный взял под козырёк и сказал:
Гвардии старшему прапорщику Коростылёву за успешное выполнение поставленной задачи объявляю благодарность с занесением в личное дело. Ефрейтору Перстневу, рядовым Ишмухаметову, Сафонову и Мамаеву увольнение до двадцати ноль-ноль. Остальным задача на сегодня: Разгрузить продукты питания, перекрыть блиндаж и до отбоя свободное время. Разойдись.
*** За неделю до отправки в Афган, в сапёрной роте, осталось двадцать (деревянных) дембелей. Из ста пятидесяти, сто тридцать были уже за речкой. Начиная с августа, сначала на замену убитым и раненым забрали десять человек. Потом в сентябре тридцать, потом ещё тридцать. Короче, на конец октября, «деревянных»10 дембелей в роте, осталось двадцать человек. Сто пятьдесят новобранцев уже расположились, в кубриках роты, на наших кроватях. А мы, оставшись не у дел, проживали, кто в каптёрке, кто на чердаке. Нам объявили, что через неделю, максимум две, будет отправка в действующую армию. А пока утренняя пробежка и приём пищи с подразделением. Остальное время не попадаться на глаза начальству. В противном случае мы будем припаханы, на отработку, какого-нибудь, крайне полезного норматива Намёк нами был понят правильно. И потянулись дни безделья, в ожидании, отправки на войну. Андрюха Сафон к тому времени, служил писарем, в штабе. Однако, всё свободное время, он проводил в роте с пацанами. В один из этих дней, подходит он ко мне и говорит: Что после завтрака, делать собираешься? Не знаю, может, в каптерке посплю. Ответил я. Потом проснусь, может, что-нибудь, придумаю. А ты?
А я, предлагаю тебе вот что. Пойдём со мной. Привезли триста новобранцев, поможешь переписать. Я на тебя приказ в штабе возьму, что ты мне в помощники прикомандирован. Всё чин по чину.
Конечно. Чем валяться в душной каптёрке, или на пыльном матрасе, на чердаке, ожидая отправки, я пойду и помогу тебе, брат. Всё какое то разнообразие.
В зале летнего кинотеатра части, разместилось триста выстриженных, под ноль, новобранцев. В одинаковой новенькой форме, с одинаковыми стрижками, они со сцены виделись мне однородной, зелёной, безликой массой.
Неужели, полгода назад, мы были такими же? Слышишь Андрюха?
Слышу, давай работать. Проворчал Сафон, раскладывая на столе, листки бумаги
И мы начали работать. Сафон называл фамилию, а я следил, чтоб человек, услышавший свою фамилию, поднялся на сцену, сказал свои данные писарю и вернулся в зал. Через три часа Андрюха, должен был, передать, списки в штаб. Он сосредоточенно заполнял бланки вновь прибывших бойцов, а я, стараясь придумать себе, занятие разглядывал зал летнего кинотеатра. Когда перепись данных только началась, попадается мне знакомая фамилия, Брюнин Алексей. Я переместился в зал и, выяснил, что с Алексеем мы прекрасно знакомы по московскому штукатурному ПТУ. Он и парни вокруг него, естественно, начинают расспрашивать меня про здешние порядки. Честно сказав им, что для начала сержанты выкачают из них все бабки, я ни капли не солгал. До принятия присяги, из новобранцев, выкачивались бабки. Всеми способами.