Он самый.
Мне понадобилась пара секунд, чтобы вспомнить, кто такие овинники, или гуменники. На Руси издревле считали, что в каждой среде живёт свой дух-хозяин. В лесу леший, дома домовой, а вот в овинах обитают овинники народец не особенно дикий, но со сложным характером. Иногда таким, что овинники бывают злее самого распоганого дикого духа, обитающего за тридевять земель и всеми кудыкиными горами.
Следом пришло прозрение: я сошёл с ума. От нелёгкой дороги по сугробам у меня точно помутился рассудок, если вместо хоть и захолустной, но настоящей деревни, куда я пришёл за помощью себе и бедному оставшемуся одному Димону, я вижу странные вещи и не менее странных существ.
А что такое «Димон»? поинтересовался устроившийся на лавке дед.
До меня дошло, что я разговаривал вслух.
Товарищ. Вместе ехали.
Зачем это?
За фольк Сказки слушать.
Что-то подсказало, что дед вряд ли бы понял, что такое машина, фольклор и кафедра, поэтому говорить я решил проще, без современных словечек. «Шут её знает, эту деревню, может, все они тут того».
За сказками? Вот это да. Это дело, конечно, хорошее. Сам послушать люблю, да и знаю немало. Да только зачем тебе сказки? Ты, сразу видать, человек нездешний, занятой, поэтому вряд ли тебе будут интересны наши сказки. Ты лучше ответь, где ж твой товарищ?
Да в снегу, семь километров э-э-э вёрст пять отсюда. Застряли, так он с телегой остался, а я сюда за помощью.
Дед охнул, стащил шапку, затеребил бороду:
А с кобылой что?
Сдохла!
Бородатого как ветром с лавки сдуло. Забегал у стола, заплескал рукавами.
Овиныч! Выручай, сосед, в беде ведь человек. Да и животина-то пострадала. Ты уж не откажи, сделай милость.
От печки донеслось недовольное и неразборчивое ворчание: видимо, гуменник отказывался высовывать нос из натопленной избушки и топать по сугробам. Тем более выручать кого-то.
Ну нельзя так!
То ли голос деда так подействовал на Овиныча, то ли действительно совесть проснулась не дикий же дух лесной, с человеком рядом живёт, поэтому и жалость к нему иметь должен но гуменник исчез. Буркнул что-то напоследок и как сквозь землю провалился.
У меня отвалилась челюсть.
Ну? Так какие сказки тебе нужны, мил человек? Весяна!
Последнее дед крикнул куда-то в сени. Почти сразу же послышался дробный топоток, и прибежала та самая с ясными васильковыми глазами. Тряхнула русой косой и с любопытством уставилась на меня.
Чаю нам налей, с девчушкой дед разговаривал куда ласковее, чем с непрошеным гостем. Только без этих твоих штучек.
От чая, приготовленного девчушкой, тоже пахло травами, но к этому запаху примешивался стойких дух то ли реки, то ли болота. Закрыть глаза, так вообще лягушки мерещиться начнут. Да и заварка подозрительно походила на ряску: не тонула, как положено порядочным чаинкам, а плавала сверху.
А что ты хотел? Кикимора она кикимора и есть.
Чего?!
Вообще-то после гуменника я думал, что удивляться больше нечему. Но как только дед назвал румяную кровь с молоком девушку кикиморой, глаза у меня точно стали размером с блюдца.
А что тебя удивляет? заботливо спросил старик, шумно отхлебнув пару раз. Тоже, никак, впервые увидал?
Впервые, честно признал я. Увидел впервые, но всю жизнь думал, что кикиморы они страшные, худые и скрюченные
Так молодая ещё! фыркнул дед. А что до болота так холодно сейчас. Сам поди поживи на льду волком взвоешь. Правда, Весянка?
Присевшая было на лавку девушка кивнула и, озорно глянув на меня, опять ускакала в сени, откуда вновь послышался весёлый серебристый смешок.
Так они ж, кикиморы, проговорил я шёпотом, чтобы не услышала девушка, плохие! На воде морочат, даже во дворах животину замучить могут, пакости всякие хозяевам строят.
Дед отставил от себя опустевшую кружку, чинно вытерся бородой и в упор уставился на меня:
Ну, на это я тебе так скажу. Пакости строить, во дворе-избе хозяйничать так это я не дам. Моё это дело порядки тут наводить. А что до «плохая-хорошая», так среди вас, людей, тоже всякие есть и плохие, и так себе, и вообще позор рода человеческого. Точно так же и у нас. Ничем не отличаемся.
Так вы тоже? Того
Домовой он, глухо раздалось от двери, после того как она захлопнулась, запустив в избу порцию морозного воздуха.