В ресторане они заняли любимый столик возле окна. Оттуда прекрасно просматривался вход, они видели и машину, и въезд на территорию.
Семеныч на службе? спросил Заха официантку, высокую девушку в красном платьице чуть выше колен. Декольте у нее было умопомрачительное. Груди выпирали и колыхались при каждом движении.
Да, Константин Петрович! Шеф-повар у нас каждый вечер работает.
Захе понравилось, что официантка помнит его имя и отчество.
Ну а тебя как зовут, красавица?
Вера.
Вера нам пригодится, да, Юра?
Вера наше все, ответил тот, не глядя. Он листал книжку меню. Читал названия блюд, шевеля губами.
Значит, так, Верочка, с казал Заха, ты карандашик убери обратно в карман. Вот молодец! Скажи Семенычу, что здесь Заха с Юрой. Пусть сделает все как положено. Поняла, киса?
Да, Константин Петрович! Что-нибудь попить, пока блюда готовятся?
А вот это пиво есть? спросил Юра, тыча пальцем в меню.
Вера кивнула.
Ну, значит, принеси мне кружечку этого. Оно нефильтрованное?
Нефильтрованное, баварское. Отличительная особенность легкая горчинка и свежее послевкусие.
Ну, если свежее, тогда и мне такого же, сказал Заха.
Что-то еще господа желают?
Да, пожалуй, Заха подвинул к краю стола вилку и, глядя девушке в глаза, столкнул на пол. С глухим стуком она упала прямо к красным туфелькам.
Вилка вот упала, с казал он с ухмылкой, не поднимешь?
Официантка смущенно улыбнулась и присела на корточки. Заха шмыгнул носом, оперся руками на стол, наклоняясь поближе. Заглянул в декольте. Девушка взяла вилку и подняла взгляд.
Стоять! дурным голосом крикнул Заха.
Официантка застыла. Отражение люстры в ее глазах поплыло. Еще секунда и разрыдается.
Ну все, все! Заха подал руку и помог официантке подняться. Не надо плакать Ты что, шуток не понимаешь? Смотри, Юра, какая девушка! Красивая, скромная и ранимая ко всему прочему.
Юра даже не посмотрел в их сторону. Он отложил меню и что-то сосредоточенно изучал в телефоне. Серебристый айфон последней модели в его ладони казался крошечным.
Я могу идти? спросила официантка дрожащим голосом.
Сейчас, погоди, Заха достал из куртки бумажник, круглый от пластиковых карт и наличных, послюнявил палец и вытащил из пачки тысячную купюру. Крутанул ловко пальцами и затолкал в карман передника.
Ну вот. Теперь иди.
Официантка кивнула и попятилась назад.
Стой!
Она покорно остановилась.
Вилку-то отдай!
Девушка глухо, как бывает, когда чихают в себя, рассмеялась, положила вилку на белую льняную салфетку на столе и, цокая каблучками, ушла в кухню. Спина и шея ее были напряжены, будто она ждала выстрела. Заха проводил ее долгим взглядом. Как всегда, когда он напряженно думал, губы его оттопырились и еще больше сузились и без того узкие бесовские глаза.
Ничего девочка? спросил он Юру. Или ноги коротковаты?
Не в моем вкусе, ответил тот.
Ну да, тебе бы ее мамочка, наверное, понравилась.
Очень может быть.
Через пару минут официантка принесла пиво и по маленькой плошке с солеными орешками каждому.
Что ты там про Сарыча спрашивал? спросил Заха после долгого глотка.
Ну да А чего это Сарыч в последнее время сам не свой? Картины какие-то рисует
У тебя к нему претензии, Юрок?
Юра чуть не поперхнулся. Вытер рот тыльной стороной ладони и посмотрел удивленно на Заху:
Ты чего? Нет, конечно!
Да шучу же я! засмеялся Заха. Чего ты так испугался? Меня самого достало торчать у него дома. Штаны только просиживаем Дела хочется реального, понимаешь?
Ну, кивнул в ответ Юра, и я о том же. С этим своим искусством и антиквариатом он совсем дела реальные забросил.
Смешно, да, сказал Заха, забрасывая в рот горсть орехов. Сидит целый день, картинки рисует Умора!
Во-во! Не понимаю я этого.
Заха наклонился над столом и прошипел:
Потому что ты, Юра, качок. У тебя в голове тестостерон и стероиды. Пятьдесят на пятьдесят. Но ты не переживай, я тебе потом как-нибудь все объясню.
Не успел Юра обидеться, только рот раскрыл, как официантка притащила огромный поднос, заставленный едой.
Ловите момент, дамы и господа! сказал Заха. Предвкушение вершина человеческих чувств, за ним следует насыщение, а это неуклонное движение вниз к пропасти разочарования! он взмахнул рукой, как поэт, читающий стихи со сцены. Остановись, мгновенье, ты прекрасно!