То, как вы представляете себя и ваше искусство, имеет огромное значение! Если вы профессионал, и считаете, что достаточно просто показать ваше искусство публике, то знайте, что этого недостаточно. Публика хочет знать о вас и вашем искусстве как можно больше!
Именно на этом этапе формируется заявление или какой-то манифест, который поможет поклонникам прекрасного понять и оценить ваши работы. Это означает умение не просто описывать то, что вы умеете, но и делать ваш текст увлекательным. Неважно юмористичным или трагичным. Главная цель вашего послания миру зацепить.
Очень удачный пример мой собственный. Приведу отрывок из автобиографической книги "Жизнь художника-самурая":
Я самурай-художник
Нынешнее и будущее это сердце, а сердце это Любовь. Еще самураи учились жить сердцем, ведь оно незаменимо в мире.
Преодолевая маленькими шагами свой творческий путь, как и каждый пешеход, я встречаю злых змей и ярких бабочек. Мой путь самурая прекрасен, и, встречая невзгоды, я перешагиваю их с любовью. Любовь к земле, любовь к врагу, любовь к природе и ко всему живому заложена в моем сердце. Эта жизнь самурая.
Я пешеход на прекрасном жизненном пути, ведь моя профессия душевна. Я художник в древней японской технике Ошибана, которую создали мои предки самураи еще в VI веке. Моя любовь ко всему живому отражена в моих работах с помощью цветов, трав, семян, растений, коры деревьев, мха. В них вы найдете: поющий лес, любовь, радость и тоску природы, душу окружающего мира.
Я самурай, проносящий Любовь к природе с помощью прошлого через настоящее в будущее. В моем сердце любовь к Вам!
Наконец, еще вариант, который лично меня зацепил это высказывание художницы Марлен Дюма22, которая использует как в своих посланиях миру, так и при личном общении фразу: "Я рисую, потому что я грязная женщина". Это просто, но провокационно. Подчеркивая как физическую особенность человеческого тела, так и его психологическую ценность, она рисует своих героев на крайних окраинах жизненного цикла от рождения до смерти с постоянным акцентом на классические способы представления в западном искусстве. Например, обнаженные или погребальные портреты. Начиная с представления себя, манеры поведения при общении с кураторами и другими партнерами в арт-бизнесе, начиная с собственной одежды и завершая картинами, художница как будто напоминает, что она "грязная женщина". И это вовсе не потому, что она грязная в прямом смысле, а потому, что не боится в жизни отобразить смерть.
Марлен Дюма знает буквально все о гнуснейшей рыночной психологии. Она бессовестно обольщает хитрых галеристов и чувственных корпускулярных директоров гигантских музеев; привлекает публику, играя с ее низменными инстинктами. Она умеет раззадорить прессу и разжечь скандал с помощью гуммозных носов, сочащейся крови, лучистых глаз, заклятых террористов, невинных детских трупиков и наглых промежностей свински розовых проституток. Она любит изображать звезд, вернее, называть их именами те серо-синие растекшиеся пятна с нервным росчерком глаз, резкими точками ноздрей и кривыми линиями губ. Улыбчивый Барак Обама, милашка Монро на смертном одре, печальная наркоманка Эми Вайнхауз, продюсер и убийца Фил Спектор, Энди Уорхолл, супермодели, политики и террористы. Они все мало узнаваемы, но часто цитируемы и хорошо продаваемы. Собственно, портретная серия Дюма еще один ее ловкий коммерческий ход. Публика не любит безымянных лиц. Зато их любит Марлен.
Художница, как и ее прославленный однофамилец-романист, использует исторические факты и фигуры лишь для творческого разбега. И, как следует разогнавшись, устремляется в мир фантазий, где живут и множатся ее такие уродливые, пугающие, свирепо похотливые и так похожие друг на друга безымянные призраки. Хотя большинство ее картин написаны на основе фотографий (порой случайных, невесть где подобранных), к реальности они не имеют никакого отношения. И в этом главная уловка Дюма. В то время как публика и галеристы смакуют выпученные эрогенные зоны и запекшуюся кровь на мраморных лицах, Дюма щурит свои лотрековские глаза, смакуя публику. Ее живопись про религию, смерть и любовь. Но все видят лишь раны Христа, трупные пятна и возбужденную анатомию смертных.
В искусстве нет стандарта красоты. Есть много вещей, которые влияют на эту ситуацию, в том числе то, как описывается и преподносится история.