Она плюнула и отвернулась.
Хорхе пошёл на остановку и, только войдя в автобус, вспомнил, что он не просто без денег, а совсем. Пытался объяснить загорелому водителю с раскосыми глазами, но тот коротко сказал:
Плати или выходи.
Сидящий рядом неухоженный и, казалось, спящий мужичок с лохматой седой шевелюрой посмотрел на Хорхе, спросил:
Испанец, что ли?
Я с Кубы.
А и вдруг продолжил на испанском почти без акцента, Как тебе в России?
Хорхе никак не ожидал услышать здесь родную речь:
Хорошо. Вы так хорошо говорите по-испански!
Да, были причины выучить Держи, протянул деньги на билет. Бывай! Но пасаран!
У турникета метро попросил контролёра пропустить, но та строго отказала, с подозрением оглядев его, ещё и в свисток свистнула.
Жуя, подошёл в развалку полицейский, по пути надевая фуражку. Из двери суетливо высунулся второй:
Что там? Если без документов, оформляй сразу, шеф сказал, всех грести.
Напарник кивнул:
Сейчас. Сержант Тищенко. Можно документы?
Хорхе стал рыться в рюкзаке, вытащил том «Тихого Дона» и всучил полицейскому, пока продолжал искать дальше. Тот с любопытством посмотрел на книгу.
Нет. С собой нет. В гостинице, расстроенный Хорхе уже понял, что так просто его не отпустят. Как он мог забыть паспорт?
Ясно. Откуда вы?
С Кубы
Шолохова любите?
Да, хорошо написано, и добавил с колебанием, у меня отец русский.
А чего без билета?
У меня кошелёк Потерял.
Полицейский сказал вполголоса:
Я тоже Шолохова люблю. Какой язык, а? Музыка! всучил книгу Хорхе обратно и сказал контролёру, Семёновна, пропусти его.
Спасибо! крикнул Хорхе, встав на эскалатор и обернувшись.
Он слышал, как из двери донеслось:
Ну что там?
Порядок, он с документами.
В аэропорту Хорхе оказался в толпе мексиканцев Мексика накануне проиграла Бразилии и вылетела с чемпионата, многие мексиканские болельщики возвращались. Посадку уже объявили; стоя в очереди на посадку в автобус вдруг опять увидел черноволосую девушку, сидящую в кафе неподалёку. Выскочил из очереди, робко подошёл:
Привет, и только теперь заметил, что она плачет.
Привет, Егорка, не удивившись, смахнув слезу, сказала она. Улетаешь?
Да А вы почему плачете?
Ничего С парнем поругались, он без меня уехал в отпуск. А я не смогла, на работе не отпустили
Как же он без вас? Как вас зовут, кстати?
Инна Я не знаю Как он мог? она опять заплакала.
Вы простите, мне пора
Она кивнула и махнула рукой.
Хорхе сел в автобус, с грустью проводил её взглядом. Автобус подъехал к самолёту. С десяток сотрудников аэропорта копошились возле лайнера, некоторые переговаривались по рации. Но двери автобуса так и не открылись. Постояв ещё немного, автобус тронулся и подъехал обратно к аэропорту. Настороженно вертящих головами пассажиров опять выпустили в зал ожидания.
Хорхе спросил у сотрудника аэропорта, что случилось. Оказалось, самолёт не был готов, и вылет отложили на сорок минут.
Хорхе радостно, пытаясь обойти впереди идущих пассажиров, ползущих, как сонные мухи, направился к столу, за которым, как он сразу заметил, всё ещё сидела Инна. Она уже не плакала и выводила на салфетке каллиграфическими буквами матерные ругательства мужского рода.
Вздрогнула, увидев его, спросила:
Ты что, Егорка, передумал лететь?
Проблемы с самолётом. Красиво, показал он глазами на её каллиграфические упражнения.
Правда? Люблю каллиграфию.
Очень! он воодушевленно заговорил. Я как-то был в музее в Севилье, Генеральный архив Индий называется. Там куча средневековых документов, многие очень красиво написаны. Но то, как пишете вы просто фантастика!
Ну что ты, не преувеличивай. Ты не шутишь ли? Ты понимаешь, что здесь написано?
Да, Хорхе покраснел.
Но было видно, что его слова её тронули. Она внимательно посмотрела на него, вздохнула:
А мой парень говорит, хватит заниматься ерундой.
Почему?! Так красиво получается, и вам нравится да это же дар Божий! он перекрестился, это преступление так говорить!
Ну скажешь тоже, дар, взяла салфетку, написала что-то, держи, вот моя электронная почта, найдёшь меня в сети. Напишешь мне?
Конечно! Хорхе бережно прижал салфетку к груди, спасибо!