Здесь я снова вынужден пасть в манере изъяснения за что сердечно извиняюсь и сделать акцент уже на долгосрочных последствиях данного повествования. Оставляя слушателю пространство для размышлений чувственных и рациональных, вы также вручаете ему в наследство непаханое поле для разноречивых слухов. Да будь убережен всякий от них, ибо затмевают слухи все положительное и не остается честному, но краткому в своих выраженьях человеку ничего, кроме как начать писать завещание ореховыми чернилами.
Поэтому, если вы хотите, чтобы вашу историю не извращали всякие подлецы и мерзавцы, и со временем она не превратилась в то, что Васька кого-то убил рассказываете, все же, максимально полно. Не стесняйтесь добавлять краски, главное убедитесь, что не оставили в своей истории излишнего простора для маневров изувеченной фантазии. Только тогда вам удастся вызвать настоящий отклик у слушателей и бережно донести до умов желаемое, ведь эмоции и умственные силы их уйдут не на вольные трактовки услышанного, а на переживания уверованного. Такова суть обретения бенефиций.
И пока Ваш покорнейший читатель ожидает в тамбуре свою любимую женушку Марию Антоновну, чтобы отправиться на похороны Васьки собаки нашей, недавно почившей после десяти лет преспокойной жизни, прилагаю к данному прозрачному в своих намереньях письму удивительную историю, которая произошла семь лет назад до всей этой не побоюсь сказать бессмысленной и заведомо пораженческой кутерьмы с Японией.
История моя может представиться Вам, как позволено было выразиться выше, интересной по ряду причин: политических и социальных. И хотя в этот, неоспоримо тяжелый для русского человека, час Вам полагается быть до нее безразличным, так как наверняка Вы справляетесь с движением прогрессивным, я все равно имею легкий налет наглости отослать вымученную рукопись в надежде на дальнейшее Ваше с ней ознакомление. Уверяю Вас прочтите! и Вы воспримите сию историю как срез Русской Империи с ее замысловатым укладом.
Долгих семь лет мне понадобилось для приведения суматошных мыслей в порядок, и пусть не пугает Вас столь большой срок, ибо года эти ушли на совершение умственных выводов, неочевидных с первого рассмотрения. Бесконечно глупо не в оскорбление Вам считать историю безнадежно устаревшей, особливо рассматривая тенденции изменения мира нашего, с его политическими и философскими настроениями.
Если же вы, Ваши благородия Вукол Михайлович и Виктор Александрович, решитесь опубликовать приложенную мною рукопись что в наше время равно проверке капризной Госпожи Фортуны, желаю, чтобы город, мною описываемый, остался неизвестен широкому читателю, ибо в нем он так или иначе узнает свой.
Милостиво прошу Вас также использовать следующий абзац как эпиграф:
Никогда не берите в качестве субъекта для подражания клоуна. Право, это неимоверно ужасная идея, последствия которой безапелляционно приведут к разочарованию. Я уверяю вас в этом, как человек, наблюдавший за внутренним разложением представителя данной неблагодарной профессии, который не только потянул на дно свою жизнь, но и способствовал падению созданий, однажды ему доверившихся. Впрочем, судить надобно по наступлении вечного покоя, ибо до тех пор велено нам до семижды семидесяти раз прощать всякого впадающего в грехи.
Примите уверение в совершенном почтении
и искренней преданности, с коими имею честь быть.
С уважением и верой в светлое русское будущее,
Морозов Сергей Дмитриевич.
23-го мая 04
II
В окружном нашем городе N, забытом не то что эфемерным богом, но и настоящими властями, крупнейшим радостным событием на протяжении последних трех лет, сразу же после череды сорняком укоренившихся праздников в виде Масленицы, Нового года, Рождества, Пасхи, Татьяниного дня, коронации, юбилеев, словом, после вереницы плодов союза религиозности, язычества, мракобесия и государственности крупнейшим событием, повторюсь, являлась летняя ярмарка.
Год, о котором здесь и далее скромно пойдет речь, не стал редким исключением. Его единственным отличием от предыдущих трех представился гастролирующий цирк, удачно назначенный стать закрывающим событием ярмарки и торжественным прощанием с августовскою порой.