«Ах, Мерримен, — подумал расстроенный мальчик, — где ты сейчас?»
Затем он внезапно почувствовал, что задыхается, словно кто-то схватил его сзади, заморозил ноги в глубоком снегу и скрутил ему руки за спиной. Пакеты упали в снег. Уилл закричал от боли в руках. В ту же секунду человек, напавший на мальчика, ослабил захват, как будто вовсе не хотел причинить ему вреда. Но все же он продолжал крепко держать Уилла.
— Убери огонь! — настойчиво прохрипел голос у него над ухом.
— Я не могу, — ответил Уилл, — честное слово. Я пытался, но не могу.
Человек ругался и бормотал как-то странно, и вдруг Уилл понял, кто это. Его страх улетучился, как будто камень упал с души.
— Странник, — попросил он, — отпусти меня. Не смей так хватать меня.
Но тот сжал его еще сильнее.
— Ну уж нет, мальчик. Я знаю твои шуточки. Я знаю, кто ты, знаю, что ты Носитель Света. Но я не доверяю тебе, как не доверяю и Тьме. Ты недавно проснулся, и я скажу тебе кое-что. Пока ты еще не оперился, ты не можешь ни на кого влиять, если только ты не видишь его своими глазами. Так вот, я не дам тебе увидеть себя, это уж точно.
— Я не собираюсь причинять тебе вред. Есть люди, которым действительно можно доверять, — сказал Уилл.
— Очень немногим, — горько произнес Странник.
— Если ты отпустишь меня, я закрою глаза.
— Тьфу! — сплюнул старик.
— У тебя есть второй Знак. Отдай его мне.
Наступила тишина. Уилл почувствовал, как руки старика отцепились от него, но продолжал стоять на месте и не оборачивался.
— Послушай, Странник, у меня уже есть первый Знак, — сообщил он. — Ты сам знаешь, что он у меня. Посмотри, я распахну куртку, и ты увидишь первый круг на моем ремне.
Не оборачиваясь, Уилл расстегнул куртку. Краем глаза он увидел сгорбленную фигуру старика, стоявшую теперь сбоку от него. Старик набрал в легкие воздух и со свистом выдохнул его. Неожиданно он вышел вперед и посмотрел на Уилла прямо и открыто. В желтом свете, идущем от горящей ровным пламенем ветки, мальчик увидел лицо, на котором боролись противоречивые эмоции: страх и надежда на избавление переплелись в мучительной нерешительности.
Затем старик заговорил; его голос срывался, а интонация была простодушной, как у обиженного ребенка.
— Он такой тяжелый, — начал он жалобно. — И я так долго его носил. Я даже не помню почему. Всего боялся, всегда убегал. Если бы я только мог избавиться от него, если бы я мог отдохнуть. Ох, если бы он исчез. Но я боялся отдать его не тому человеку. Если бы я сделал это, со мной произошло бы нечто ужасное, не могу даже думать об этом. Носители Света могут быть жестокими, очень жестокими… Я думаю, ты тот, кто мне нужен, приятель. Я искал тебя очень долго, искал, для того, чтобы отдать тебе этот Знак. Но как я могу быть уверен до конца? Как я могу быть уверен в том, что ты не посланник Тьмы?
«Старик долгое время жил в страхе, — подумал Уилл, — и теперь не знает, как перестать бояться. Как это ужасно — быть таким одиноким. Он не знает, как довериться мне. Прошло много времени с тех пор, как старик кому-либо доверял, и он попросту забыл, как это делается».
— Послушай, — сказал мальчик, — ты должен знать, что я не посланник Тьмы. Подумай сам. Ты же видел, как Всадник пытался уничтожить меня.
Но старик только страдальчески покачал головой, и Уилл вспомнил, как громко он кричал, спасаясь бегством при виде Всадника.
— Ну раз это не помогает, — продолжал Уилл, — неужели даже огонь ни о чем тебе не говорит?
— Огонь говорит о многом, — пробормотал Странник. Он смотрел на горящую ветку без всякой надежды, затем его лицо исказилось от ужаса. — Огонь приведет их сюда, ты знаешь это. Грачи уже показывают им путь.