И вообще, кроме еды и выпивки, было ничего не нужно. В том мире давно уже не сочиняли красивых песен, не отливали из бронзы фигур, не рисовали портретов. Всё было в прошлом. Мир изжил сам себя.
И явились Чёрные Всадники, чтобы уничтожить этот мир. Вернее сказать, сначала явился один, Мастер Бездны, которым и был в прошлом Тильво. Он бродил по улочкам города, разговаривал с местными жителями. Даже подружился с одним из них, если это можно так назвать. И он решил. Решил не разрушать этот мир. Но остальные трое Чёрных Всадников не согласились с этим. И тогда в месте Силы, где стояли четверо Чёрных Всадников, Мастер Бездны низверг троих своих соратников в Бездну.
А после был Суд. Суд перед ликом Дай-мэ-рака, Творца Великой Игры. Суд, на который Мастер Бездны явился сам. Явился и признался в содеянном. Но не жалел о случившемся, ибо по-прежнему считал, что тот мир заслужил пощады. И слушал его Творец Великой Игры, и сказал так: «Всё было в замысле Моем». И сказал он Мастеру Бездны, что исполнит любое его желание. Такой будет его награда за понимание Великой Игры и замыслов её Творца. И Мастер Бездны попросил Творца сделать его человеком. Но Творец не выполнил просьбу Мастера Бездны до конца, поскольку Мастер Бездны был бессмертен от природы, а люди умирали и уходили на иные пути. Повелел Дай-мэ-рак, Творец Великой Игры, Мастеру Бездны: отныне он будет рождаться в теле человеческом, стареть и умирать, как смертные, а затем рождаться, вновь стареть и умирать и так до скончания Великой Игры. Творец забрал прежнее имя Мастера Бездны и дал ему новое: Шай-Ама, что на языке бессмертных значит Изгой.
И эта жизнь в странном мире, где вместо светил было только Небо, стала первой жизнью Шай-Ама в человеческом теле.
Тильво открыл глаза. Он лежал на кровати в пустой комнате. И теперь он был не только Тильво, ещё он был бессмертным Шай-Ама, бывшим Мастером Бездны. И на его плечах теперь практически неподъёмным грузом повисли тысячелетия. Тильво стало на мгновение очень страшно, а затем он подумал: «Я жив и теперь знаю, что даже не могу умереть. Разве это плохо?» Затем он встал с кровати. Во всём теле была необыкновенная лёгкость. Настроение, несмотря на навалившийся объём знаний, было хорошим. Тильво подошёл к окну. За окнами был день. Чего-то очень сильно хотелось. Не то просто поговорить с кем-то, не то что-то делать. Тильво ещё раз оглядел комнату и стал спускаться вниз.
Одэнер сидел за столом на самом нижнем ярусе и читал какой-то огромный фолиант.
— Привет тебе, Одэнер, хозяин башни! — Тильво удивился только тогда, когда произнёс эту фразу.
Он говорил на языке, который раньше не понимал. Он лишь пел на нём, рассеивая Небо. Теперь же он отлично понимал этот язык и мог говорить на нём. Это был язык бессмертных.
— И тебе привет! — Одэнер оторвался от чтения книги и посмотрел на Тильво. — Вижу, что ты проснулся. Рад, рад тебя снова видеть, — все это Одэнер говорил на языке бессмертных.
— Моё имя Шай-Ама, но мне приятнее будет, если ты будешь называть меня тем именем, что дали мне здесь. Спасибо, что разбудил меня.
— Как ты себя чувствуешь?
— Чувствую неплохо. Есть хочется. Сколько я спал?
— Двое суток.
— Тогда действительно подкрепиться не мешало бы.
Одэнер отложил книгу в сторону. Затем он хлопнул в ладоши, и по залу заскользили полупрозрачные фиолетовые фигуры, в руках у которых были блюда и кувшины.
— Из какого мира вы сюда притащили эту башню? — спросил Тильво.
— Аршаз. Слышал о таком?
— Да. Его потом в итоге тёмные отбили. Там люди достигли высоких технологий, но победила тень. Так и не удалось светлым тот мир отвоевать?
— Не удалось, — покачал головой Одэнер.
Тильво зажмурился. Башню пронзали провода. Множество проводов. Они были везде: в полу, в столе, на потолке.