Альтаро был не слишком доволен тем, что на него внезапно обрушилось обязательство, которое он должен был выполнить.
— Обязательство?
— Ну, да. Ведь я ждал вас. Очень долго ждал. Ещё он заставил меня выучить эту фразу. Это что-то вроде последней проверки для вас.
— И что дальше?
— Он ждёт вас.
— Меня? Зачем?
— Ведь вы хотите узнать, откуда этот язык? Почему вы стали петь на нём? Что такое Небо, наконец?
Тильво промолчал.
— Он приходил ко мне двадцать лет назад. Двадцать долгих лет я ждал вас, каждый день повторяя заученную наизусть фразу на чужом языке.
— Я не знаю. Я просто хочу жить… — Губы Тильво дрожали.
— Если ехать от Терика на север несколько дней, то где-то в глубине лесов можно отыскать озеро. Если очень долго смотреть в отражение на водной глади, то можно увидеть башню, которой на самом деле нет.
— Как я найду туда дорогу?
— Этого он мне не сказал.
— Пойди туда не знаю куда. К кому — непонятно… — у Тильво начиналась истерика.
— Успокойтесь… — Альтаро встал со стула и открыл окно. Заскрипели ржавые петли, и в маленькую комнатку ворвался свежий воздух. Послышался шелест крыльев, и на подоконник сел тот самый ворон, который привёл Тильво в библиотеку.
— Это его ворон. Он должен указать путь.
— Кар! — словно бы подтвердил ворон.
— Мне что, все сейчас бросить и бежать вслед за птицей?
Борон склонил голову набок и осуждающе каркнул.
— Не обязательно сейчас. Но чем раньше, тем лучше. Вы непременно должны встретиться с ним.
— Да кто он такой? Вы говорите «он», «он»… Кто он, Небо меня побери?
— Бессмертный. Как говорят посвящённые, один из учителей.
— Их же нет. Они ушли. Мне сами посвящённые об этом сказали.
— Ты можешь верить Мне, можешь нет, — неожиданно Альтаро стал само равнодушие, — но только мучиться от незнания буду не я, а ты. И ещё… — голос Альтаро сделался елейным, — если ты не поймёшь, что к чему, то твой не до конца разбуженный Дар может запросто тебя убить.
— Пугаете?
— Предупреждаю.
— Тоже мне, пообщались с бессмертным, так теперь думаете, что сами его друг и соратник. А я вот возьму и никуда не пойду. Сегодня мне на пиру петь. Делать мне больше нечего, как шляться по лесам и с бессмертными общаться.
Неожиданно Тильво дёрнулся и, обхватив голову руками, застонал.
— Ммм… — только и смог он сказать.
— Что, голова болит? Давно был последний приступ?
— С месяц назад. Ммм… Больно.
— Я же говорил, что будет только хуже, если…
Тем временем ворон, который и не собирался улетать, а преспокойно сидел на подоконнике, замахал крыльями и, влетев в комнату, уселся на стол напротив Тильво.
— Кар! — осуждающе сказала птица.
— Отвали! И без тебя тошно! Ммм… Как болит! Сейчас должно отпустить.
— Приступы с каждым разом всё сильнее и сильнее, — назидательно произнёс Альтаро.
— Сейчас должно отпустить… Все, уже легче.
— Так вы подумаете насчёт того, что я вам сказал?
— Подумаю, — буркнул Тильво, все ещё держась за голову. — Мне пора. А ты… — Тильво грозно посмотрел на птицу, — кыш!
Ворон взмахнул крыльями и вылетел в окно.
Тильво вышел из библиотеки в полном смятении чувств. Лучше всего было просто забыть и жить как раньше. Только если приступы станут сильнее и происходить будут чаще, то жизнь превратится в кошмар. «Наверное, придётся идти к этому дурацкому бессмертному. И выяснять все, что да как», — думал Тильво, потирая переставший болеть затылок. Он машинально оглянулся по сторонам, ища порядком уже надоевшую птицу, но ворона нигде не было видно.
От всего пережитого у Тильво разыгрался аппетит.
Он решил вернуться в «Пропащую душу», чтобы пообедать и заодно немного полежать. После приступа на него всегда накатывала жуткая апатия ко всему, кроме разве что еды.
Народу в «Пропащей душе» было немного.