После моих столь мрачных открытий о прошлом и настоящем мира, в котором мы все жили, учиться в университете стало невыносимо. Миром правили безразличие, коварство, варварство, пошлость и ложь, а моей задачей было зубрить принципы максимизирования прибыли акционеров корпораций. Израиль снова бомбил Сектор Газа1, что привело к гибели около тысячи мирных палестинцев, включая детей, а я тем временем осваивала материалы о финансовых инструментах, фондовых биржах и как безнаказанно воровать в рамках закона. Прилежные профессора сосредоточенно и добросовестно программировали новую волну студентов-роботов. Когда я завела разговор о вредительстве фондовой биржи и её прямом участии в финансовом кризисе 2008 года с одним из своих преподавателей, который также был управляющим партнёром инвестиционного фонда в Нью-Йорке, он посмотрел на меня раздражённо, как на врага народа. Вероятно, я оскорбила Америку, которую он боготворил.
Больше я не могла себя обманывать в том, что войны в Афганистане2 и Ираке3, унесшие сотни тысяч жизней мирных жителей, проводились для борьбы с терроризмом и установления мира на земле. В один прекрасный день стало яснее ясного, кто является истинным террористом и кто никогда не несёт ответственность за содеянные им преступления, списывая их на ошибки4. Уже став гражданкой США (страны, которая по ложным и сфабрикованным мотивам вторглась в такие суверенные государства, как Афганистан и Ирак, и разожгла там настоящий террор), я осознала свою причастность к совершённым преступлениям через своё невежество, безразличие и согласие играть по правилам тех, кому эти военные конфликты выгодны. Я осознала, что мой комфорт и столь привычные привилегии, делающие мой каждый прожитый в Америке день сказочным, создавались за счёт нечеловеческих тягот, насильно и по-зверски навязанных невинным жителям Афганистана, Ирака и других стран, за чьи плач, крики и стоны всем причастным придётся в один роковой день ответить и расплатиться. Избрание Барака Обамы президентом США растрогали меня до слёз восторга, но уже с первых дней его вступления в должность стало понятно, что все его слова и обещания очередная пустышка и обман. Именно его предвыборная компания открыла мне глаза на то обстоятельство, что все баллотирующиеся на кого-либо и куда-либо без исключения всегда говорят одну и ту же чушь, слово в слово, и, получив желаемое, никогда не держат своих обещаний.
На работе с каждым днём становилось всё страшнее. Я, мои коллеги, наши партнёры и клиенты шли напролом, буквально по головам полностью финансово запутавшегося населения, не задумываясь о последствиях, отравляющих всем жизнь. Моя голова шла кругом. Я находилась в эпицентре гниющей мировой финансовой системы, и самым страшным для меня был тот факт, что я соучастница её преступлений. Чем моя вина отличалась от вины бандитов, прокручивающих свои делишки на Нью-Йоркской фондовой бирже? Только масштабом, однако это обстоятельство не снимало с меня ответственности. В воровском мире я выполняла функции шестёрки в обмен на побрякушки и безделушки.
Мир горел. Поговорить было не с кем. Большинство, нацепив защитные очки, крепко-накрепко ухватилось за свою aмериканскую мечту и ни за что не собиралось её отпускать, даже при виде падающих замертво людей. «Моё!!» вопили они.
Я переживала чувства и состояния, о которых раньше только читала в книгах и видела в кино. У меня на глазах мечты исчезали одна за другой. Мне хотелось остановить или хотя бы приостановить лавину моих стремительных и пугающих открытий и осознаний, но это бы означало продолжать жить во лжи. Кyда бежать? К кому обратиться за помощью? Родители беспомощны, а учителя, доктора и президенты безнадёжны или опасны.
Как быть дальше? На мне висели выплаты по ипотеке и кредиту на машину, оплата за университет и, конечно, за многогранный стиль жизни. Короче, я была по уши в долгах и эмоционально очень сильно зависела от своих привычек, требующих регулярных материальных взносов.
Поезд осуждённых на вечные муки нёсся навстречу бездне, и я не знала, как из него выпрыгнуть, не свернув себе шею. Таким навыкам в школе не учат.
Собрав свою волю в кулак, я всё же окончила университет. А вот с работы у меня хватило смелости уйти только через два года. Последней и окончательной причиной моего ухода из компании стали участившиеся головные боли и злоупотребление алкоголем прямо на рабочем месте. Теперь при мысли об Америке, её культуре и людях меня начинало тошнить и трясти. Oт всепоглощающей любви с первого взгляда я перешла к лютой ненависти.