На следующий день он выехал в город на внеочередной сеанс тайниковой связи.
Глава четвертая
Ермилов обнаружил, что не различает строчек в отчете этого Барта. Он щелкнул кнопкой настольной лампы и взглянул на часы. Уже шел восьмой час.
Барт сообщал о своей неудачной попытке проникнуть в запретную зону. Его озадачило такое скопление военных, да еще спецназовцев, охраняющих зону. Но больше насторожил лояльный босс по имени Герман. Запах лекарств. Вероятная смерть Виктора де Фонсеки, на которую намекал Герман. Все вместе это выглядело странно.
Роодеплат, произнес Олег, поморщился, потер переносицу. У него заболела голова. Это уже что-то
Если предположить, что речь о том самом проекте «Берег», то Герман там весьма к месту. Это соответствует сообщению английского анонима.
Завибрировал мобильный телефон на столе.
Олег! в тоне Людмилы звучал металл. Ты знаешь который час?! Помнишь, что у тебя семья есть одна уже не очень молодая женщина и двое мальчишек?
Какая женщина? Ермилов никак не мог вынырнуть из отчета голландца.
Ах, ты уже и не помнишь?!
Прекрати! Что ты звонишь за всякой ерундой? Я на службе!
Опешив от его резкого тона, Люся спросила неуверенно:
Может, и ночевать там останешься?
Надо будет и останусь!
Ну, как знаешь, Людмила не пережила бы, если бы последнее слово осталось не за ней, поэтому торопливо отключила сотовый.
Ермилов выругался и посмотрел, что еще есть интересного в документах, относящихся к Барту Ван Дер Верфу.
«Интересно, где его завербовали? Здесь что-то о строительстве гидроэлектростанции в Собрадиньо. В Бразилии работали наши советские специалисты. Там, что ли?.. Что же он предпринял дальше? Ага, вот».
Олег нашел, что искал. Барт просил разрешение Центра попытаться выйти на контакт с Германом и подобраться поближе к запретной зоне. «Не робкого десятка оказался голландец», оценил Ермилов.
Из документов следовало, что Ван Дер Верфу категорически запретили разрабатывать это направление.
Ермилов направился к Сорокину, который так же находился все еще на работе.
Есть подвижки? спросил Сергей Романович.
Как сказать, Олег присел к столу. Нашел упоминание о Германе. По косвенным признакам тот самый. Речь идет о 1986 годе. Близко ко времени, упомянутом анонимом. Судя по отчету разведчика, который действовал в ЮАР на приисках, Герман трудился на секретном объекте Роодеплат, в закрытой зоне, охраняемой спецназом и армией. Лица Германа он не видел, никаких особых примет, кроме того, что разговаривал Герман по-немецки. Чем занимаются в закрытой зоне разведчику не известно.
Что нам это дает? Давай ближе к делу, Сорокин взглянул на часы.
Пока не знаю. По проекту «Берег» документы мне не выдают.
И не выдадут, нехотя согласился шеф. Не знаю, в чем там загвоздка, да и знать не хочу мне лишних секретов не надо. Да и тебе, думаю, тоже. Наша задача найти документы, о которых писал аноним, а не раскапывать, кто такой Герман Кройс, хотя, как я догадываюсь, без информации о разведчике будет сложно выполнить задачу. А по самому Кройсу запрос делал?
Ничего не нашли.
Странно, Сорокин подвигал черными бровями в задумчивости. Если бы получить какие-то более веские подтверждения словам анонима, имело бы смысл отправиться в Великобританию и там на месте попытаться отыскать автора письма.
Возможность командировки в Англию, хоть и гипотетическая, воодушевила Ермилова. Хоть какая-то польза от этого письма. Но где их найти, эти подтверждения?
Думай, но недолго. У нас и без этого письма дел невпроворот.
Есть, кивнул Ермилов.
Домой он добрался в десятом часу. Духота даже к вечеру не ослабла. Ни ветерка, как перед грозой. Около дома его не встречали. Олег обнаружил семейство на террасе. Мальчишки играли в настольную игру, заняв весь обеденный стол карточками и фишками. Обиженная Людмила сидела у телевизора, не собираясь кормить мужа. Олег решил самообслужиться и тут же разбил тарелку с надписью по ободку «Общепит». Ее лет пятьдесят назад кто-то из родственников во времена всеобщего дефицита стащил из столовки.
Медведь, не оборачиваясь, прокомментировала Люська и добавила веско: Слон в посудной лавке.
Люсь, я есть хочу, Олег наступил на горло собственной гордости.
Кто бы сомневался! Я что, должна все время разогревать? Я, между прочим, в отпуске и вообще