В моей душе было так тяжело, что казалось, будто жизнь покидала меня.Ко мне подошел Гасан, одергивая на теле сафари, и сел напротив, взял чашку с кофе, отхлебнул.
С какой скоростью мы летим? спросил я.
Гасан огляделся по сторонам.
Думаю со скоростью один парсек в секунду, но это начальная скорость мы разгоняемся.
А какая предельная?
Триллион парсеков.
В секунду?
Да, в секунду.
И это все?
Нет есть гугол, а проще говоря, Станция может пронзить Вселенную в одно мгновенье, но для этого нужно погубить тоже гугол звезд, а это нецелесообразно Во всяком случае ты дорого обошелся нашей планете.
Цыплятус?
Нет Центавру.
В моей разгоряченной голове никак не укладывалось то, что мы летели с огромной скоростью без всякого корабля.
Вдруг против меня появилось кресло, а мгновенье спустя я увидел в нем молодую женщину в белом костюме для верховой езды, в черных сапогах с высокими голенищами. Она закинула ногу на ногу, подалась вперед и положила на колено правую руку, в которой она сжимала короткий стек; левая рука свободно висела вдоль тела это положение незнакомка не меняла во время разговора. Она была блондинкой с короткой прической. Меня поразили ее огромные глаза, в которых зрачки блестели и меняли тональность каждую секунду в зависимости от того, что она говорила.
В первое мгновенье я не знал что сказать, тем более что меня смутило выражение разочарования в лице молодой женщины, которая в первые секунды очень пристально смотрела на меня.
Я подумал сколько лет ей: 16, 20 или 25?
Глаза незнакомки на короткое время потемнели, она улыбнулась.
Не гадайте, мне 25.
Кто вы? спросил я.
Шеф разведки и контрразведки планеты Центавр Орнелла.
Глава четвертая
Я посмотрел на Гасана он сидел за столом, опустив голову на кисть руки и что-то рисовал пальцем на лакированной столешнице. Орнелла слегка хлопнула стеком по голенищу сапога я обернулся, мне не понравилось то, как она окликнула меня, но решил пока не подавать виду.
Орнелла мягко улыбнулась.
Я хотела увидеть вас, Евгений, и поэтому чисто по-женски не удержалась
Ее удивительные глаза, ослепительная привлекательность и слова о том, что она шеф разведки и контрразведки смешали все мои мысли, но тем не менее я собрался и деловито спросил:
А как ваше отчество?
Гасан тихо ответил:
У нас нет отчества.
В глазах Орнеллы появился зеленый огонек. Она жестом руки остановила Гасана и с легкой задумчивостью, которая мне показалась нарочитой сказала:
Насколько я помню мою маму звали Ольгой так звучит ее имя на вашем языке. Стало быть вы, Евгений, можете обращаться ко мне: Орнелла Ольговна
Я в изумлении подпрыгнул в кресле.
Ольговна?
Орнелла кивнула головой.
Да, Ольговна, она чуть подалась вперед ко мне и ласково спросила, а ваше отчество?
Сергеевич.
Значит вашу маму звали Сергеем?
Да нет же! удивленно вскрикнул я, мою маму звали Викторией.
Гасан закатил глаза вверх и потряс головой.
Евгений, неужели ты не понимаешь, что у нас матриархат.
Я трудно кашлянул и откинулся на спинку кресла, мне было не по себе, к тому же Орнелла вела себя как-то странно: она иногда чуть трогала меня за руку, впрочем, странно по землянским меркам, но я постоянно ощущал внутренним сознанием, что эта женщина едва ли не каждую минуту по разному относится ко мне и это отношение чаще всего неприятное ее словно что-то раздражало во мне. Тем не менее, желая поддержать разговор, я продолжал:
Это было у вас всегда?
Орнелла дружелюбно улыбнулась, ее зеленые глаза стали небесно-голубыми.
Нет, 150 миллиардов лет назад, до создания Станции слежения и перемещения был патриархат. Мы тогда находились на вашем уровне развития, однако с созданием инкубаторов женщина смогла полностью раскрепоститься и заняться наравне с мужчиной наукой, культурой, политикой и управлением государством, а так как изначально женский мозг сильнее и гибче мужского, то мы женщины вскоре вытеснили мужчин из всех сфер политики, искусства, культуры и управления государством.
Я растерянно спросил:
А чем стали заниматься мужчины?
Орнелла с ненатуральной задумчивостью посмотрела вверх и очень просто ответила:
Точно не знаю ведь столько лет прошло, но по моему они работали в низших сферах.
Я ощутил в душе легкий испуг: а не готовили они мне, центавры, тоже «низшие сферы». Перед моим мысленным взором сразу мелькнули рабы древнего Египта, которые надрываясь, со стонами тянули огромные блоки для пирамид фараонов неужели у них рабство