Серго Михайлович оторвался от капота и смерил водителя уничтожающим взглядом.
Объясните мне, при чем здесь племенные бычки или беременные коровы?! крякнул он. Это дети, вы понимаете? Де-ти!!! Как я могу позволить перевозить их на таком хормейстер запнулся, драндулете?
Зачем обзываешься? заволновался бывший перевозчик чистокровного коня ахалтекинской породы. Это же ласточка, а не машина. Ее как списали за физический износ с военного полигона так она и служит нам верой и правдой двадцать лет. Ни разу не подвела!
Вас как зовут? В голосе Серго Михайловича зазвучала такая надежда, словно, назови сейчас водитель грузовика свое имя, и чудо-агрегат из тыквы превратится в изящную карету.
Анушаван меня зовут, галантно представился мужичок, можно Анушаван Наполеонович!
Как-как? У Серго Михайловича задергалось веко. Как, вы говорите, вас зовут?
Водитель грузовичка нервно покосился на глаз Серго Михайловича, потом спешно отвел взгляд в сторону кружевного жабо.
Наполеонович я, пробубнил он, можешь меня просто Анушаваном звать. Главное ты не сомневайся, я шофер опытный, довезу вас с песней!
С какой песней?! Серго Михайлович в поисках поддержки повернулся дергающимся веком к Инессе Павловне. Это будет не песня, это будет реквием! Там все заляпано по самую крышу! И как я могу позволить, чтобы на таком грузовике перевозили этих музыкальных детей? Перст Серго Михайловича вперился в нас мы в знак солидарности мигом слились в единый празднично одетый многоглазый организм. Две скрипки! выкрикивал Серго Михайлович свои аргументы. Альт, два канона, гитара! Два доола, один дудук! Две флейты! Пюпитры! Нотные книги! Тридцать восемь детей из интеллигентных семей!
Инесса Павловна заламывала свои прекрасные тонкие руки в многочисленных серебряных браслетах нет, не затем она выросла в кружевном тбилисском Авлабаре, чтобы разъезжать на грузовике для перевозки скота.
Серго Михайлович, высунулась из окна секретарша музыкальной школы, я дозвонилась, мне сказали, что ни одной свободной машины нет, придется ехать на грузовике. Если вы прямо сейчас не двинетесь, то к шести часам точно не успеете.
Выхода не было. Мы сложили в кузов музыкальные инструменты в футлярах, нотные книги, пюпитры. Пол там и сям был завален засохшей травой и листьями от кукурузных початков, лохмотьями мешковины, плохо прочищенными следами коровьих лепешек и другим полезным в сельском хозяйстве добром. Борта кузова ходили ходуном и всячески топорщились шляпками больших гвоздей видно было, что не одно поколение неунывающих водителей пыталось собственноручно привести в порядок полусгнившее деревянное нутро машины.
Ребята, крепко держимся за борт грузовика, но не облокачиваемся, одежда белая, испачкаете! выкрикивал хормейстер, подсаживая каждого ребенка в кузов. Сам залез последним и проследил, чтобы Анушаван Наполеонович тщательно закрепил задний борт грузовика.
Инессе Павловне галантно уступили место рядом с водителем.
Вуй ме, покрылась мурашками Инесса Павловна при виде внутренностей кабинки, когда водитель услужливо распахнул перед ней дверцу, вуй ме, это явно не Авлабар!
Анушаван Наполеонович заметно волновался от аппетитных округлостей нашей аккомпаниаторши, нежный перезвон ее многочисленных серебряных браслетов вызывал в нем непознанный доселе эротический угар.
Домчу, как ласточку, шаркнул он ножкой в раздолбанном башмаке.
Мы в ужасе жались по периметру борта грузовика. Сесть было некуда. В довершение ко всему оказалось, что металлические части кузова проржавели насквозь, а каждый уважающий себя ребенок из замученной дефицитом советской семьи четко помнил ржавчину с одежды не извести ничем. Если только атомным взрывом. Вместе с одеждой. Поэтому хоть все и вцепились в борта грузовика, но старались держаться от них на расстоянии вытянутых рук.
Анушаван Наполеонович! крикнул Серго Михайлович. У нас ровно два часа до начала концерта! Нам нужно успеть доехать, привести себя в порядок да подготовиться к выступлению.
Мамой клянус! заверил Анушаван Наполеонович.
Он сел в кабину и боковым зрением выхватил аппетитные коленки Инессы Павловны, смущенно выглядывающие из-под узкой обтягивающей юбки. Мужское начало ян ударило Анушавану Наполеоновичу в голову и в остальные части тела. Из далеких уголков подсознания всплыли звуки доисторической охоты, когда влюбленный мужчина ходил с голыми руками на всякую крупногабаритную тварь, дабы преподнести любимой женщине на ужин кусок диетической мамонтятины или какой другой первобытной курятины.