Да, скорее всего так и было, ответил я, хотя сам точно знал, что проходил каждый вагон несколько минуту назад, и в поезде никого не было, даже кондуктора.
Вы чем то обеспокоенны сэр? спросил он,
О, нет, что вы! Я просто задумался, только и всего. Только задумался.
Это конечно не мое дело, продолжал мужчина в очках, но я должен заметить, что вы не в порядке, вы весь бледный и дрожите, может мне позвать управляющего?
Я вновь посмотрел в окно, и действительно оказался бледным. Меня это ничуть не обеспокоило, и я постарался как можно быстрее отвязаться от этого назойливого соседа.
Уверяю вас, со мной все в порядке,
Не обманывая себя писака, с тобой не все в порядке, и ты это знаешь.
Я не мог понять, тот ли это человек говорит. Манера поведения полностью отличалось от вида моего соседа. Он был одет как господин, а говорил как невежда. И откуда он мог знать, что я писатель. Скорее всего, увидел скомканные листы.
Вы ошибочно предположили, что я писатель, постарался выкрутиться я, но сосед меня перебил,
Да, вы действительно не писатель, вы жалкий писака, который даже сюжет не может закрутить. А! Вот например вот это. Ваш недавний рассказ,
«В тот миг, когда мысль пришла в голову Джерри, он был совсем плох. Его лицо походило на обтянутый кожей череп, а тело на скелета. В этом человеке было сложно, и почти невозможно разузнать того Джерри, каким он был раньше. Мысль поглотила его разум. Он не обращался к специалисту по этому поводу, хоть так и говорили поступить его малочисленные друзья. Он ходил из угла в угол своей одинокой комнаты, где раньше жила и его жена, и не мог найти средство успокоения. Навязчивая мысль, о том, что он сделал, не давала ему покоя. Он блуждал в своих воспоминаниях и мыслях, словно крот в подземном туннеле. Джерри выкуривал по одной пачке сигарет в день, а после стал по три, а то по четыре. Его это не напрягало, хоть и кашлял он с кровью, которую стирал платком своей, раньше любимой жены.
Как он мог так поступить, почему он это сделал. Он не знал. Или же знал, но не мог вспомнить»
Что! Да как вы смеете, это отличное произведение,
Я вскрикнул. Мысль, что этот человек рассказал наизусть отрывок моего рассказа, поразила до глубины души.
Разве это рассказ? Годится разве что на детскую страшилку. Ахахахха. И какой еще мобильник. Это уже похоже на фантастику.
Да какое вы имеете право оскорблять меня, я очень сильно разолился на моего соседа и вскрикнул,
Проваливайте! Вы мне мешаете.
Он сказал,
Значит, не выносите критику в свой адрес. Считаете, что велик, и добьетесь успеха.
Я старался слушать его в пол уха, якобы занимаясь своими делами, и не обращая на него внимания. Но его пронзительный взгляд, сквозь очки. Черты лица. Все это, мне кого то напомнило.
Писательство это искусство! Скажете вы, а я скажу, что это издевательство над культурой.
Я не выдерживал его слов. Он оскорблял не только меня, но и всех великих людей. Я готов был взорваться.
Куда вы едете? этот вопрос застал меня врасплох,
Я переспросил его, и понял, что сам не знаю.
Вы чем то напуганы?
нет но голос звучал так, словно я дрожал от страха.
Но я не дрожал, или дрожал?
На какой поезд вы сели?
Я решил выкрутиться, посмотрел в окошко. Несколько маленьких домиков расплывчато пролетели перед моим лицом.
А на, какой вы?
Это был глупый вопрос, и я понимал это, но я должен был запутать его,
Но разумеется, он не купился,
На тот же, что и вы, так вы ответите на мой вопрос?
Я не помню собирался ли я так говорить? Нет, словно что-то вытянуло эти слова из меня,
Я же говорил вам, что с вами не все хорошо. Дайте мне эти бумаги, которые вы скомкали, если вам не трудно,
Передав ему свой рассказ, он растянул его, разгладил и зачитал вслух.
«Мой рейс пролегал через несколько близлежащих городов. Я ждал отправления поезда, изредка что то чиркая в своем блокноте. Мне предстояла, достаточна трудная поездка, так как я поспорил с другом, что напишу книгу в дороге. У меня не было готовой идем для рассказа или повести, и я сидел на скамейке в здании вокзала, собирая мысли в порядок. Надо сказать, что поспорили мы на большую сумму денег, и я бы не хотел проиграть такой интересный спор. Вокруг меня находились люди, также как и я ожидающие свой рейс. Большинство были нетерпеливыми, и все время поглядывали на часы, перебирали руками, терли что то между пальцев. Я же сидел, со своим блокнотом и писал мелкие очерки, которые в последствие могли бы пригодиться. На табло в дальней стене показались цифры и буквы моего поезда, и, взяв свой багаж, я направился на станцию»