Э, ты куда эт? Ефим остановил его, перегородив выход. Максим долго набирал воздуха, а затем выдавил тихо:
Забытый предмет стоит автонизму жизни. А если б я рипнулся?
Я же сказал. Всё. Не будет больше.
И снова ни в голосе, ни в глазах его не было глубины. Максим почувствовал себя в западне.
Где твой предыдущий автонизм? спросил он. Ефим метнулся к вешалке-пальме и стащил куртку:
Всё будет нормально, увидишь. Поехали по адресу. Пожалуйста. Нас ждут.
Я не хочу с тобой работать.
А больше не с кем, запросто ответил Ефим.
Платформа 12 внезапно оказалась отмытой. Пусть не до блеска, но до родного матового цвета металла. Максим остановился перед ней в недоумении, провёл ладонью по волосам. Ефим не торопил, просто ждал возле кнопки обращения, молча перебирал документы, выуженные из кармана.
Ладно, выдохнул Максим. Он повыше застегнул олимпийку, которую теперь можно было не снимать, потом протянул Ефиму бананку. Не забудь, пожалуйста.
Пахла платформа теперь свежо и пронзительно металлом. Максим просунул руку в паз и отметил, что внутри он тоже начищен. Тут же сработала дуга. Темнота стояла перед глазами секунды четыре, простреливала цветными бликами и дрожала. Затем рассеялась.
Максим очнулся на платформе маленькой СТО. Где-то работал пневмоключ, слышались стук и звуки шиномонтажа. Пахло маслом и яблочной отдушкой.
Пошли, поедим. Ефим стоял рядом и расстёгивал ворот форменной рубашки.
Под его нависшим животом виднелась сумка-бананка.
На улице было удивительно солнечно, ветер приносил горечь листвы.
Прошли по сухому бурьяну в ворота небольшого оживлённого рыночка, а затем свернули в распахнутую дверь кафешки. Их встретил крепкий запах пива и смеси специй. Пространства было мало: три метра в одну сторону, два поперёк. Стены украшали простые обои в сине-голубой ромбик. С полки позади кассы хитро и гордо смотрели целых два портрета Сталина. Возле одного из портретов стояло потемневшее металлическое распятие.
Какой-то тут тухлый вайб, подытожил Максим, оглянувшись.
Чего?
Ефим кивнул темноволосой женщине, протиравшей столики. Та поспешила за кассу. Максим ухмыльнулся:
Дизайн всратый, говорю.
Начальнике будет плов? запела женщина низким голосом. Ефим кивнул:
Плов, лаваш, палку свиного А тебе чего? обернулся он. Максим попросил взять банку «Монстра».
Знаешь, какой тут плов? Ты вообще когда-нибудь ешь?
Максим проследил, чтобы Ефим рассчитался за обед из своей сумки.
Они сели за липкий столик у окна. Ефим разломил лаваш, предложил Максиму. Максим отказался раскрытой ладонью.
Где мы сегодня были?
Хм, сейчас расскажу
Максим открыл банку энерготоника. Женщина появилась из-за плеча Ефима и поставила перед ним кружку пива.
Ты собрался пьяным меня водить? возмутился Максим.
Алкоголь в малых дозах безвреден в любых количествах, махнул Ефим на еду, словно закуска всё оправдывала. Он пододвинул к кружке солонку. Хуже пива лучше нет! Смотри, фокус. Ефим всыпал щепотку соли в кружку, соль упала комком на дно и вдруг словно взорвалась, пиво вспенилось и приподняло над кружкой белую шапку. Ефим по-детски заулыбался. Так вот, короче, семейный скандал. Муж вменяемый, жена заведённая, на мужика кричит, типа задолбал, скотина Вызывали соседи. Я с ней в другую комнату, успокоил, расспросил, ну. Выяснилось, когда она хочет поговорить с мужем о чём-то серьёзном или чё обсудить, он идёт на кухню и начинает мыть посуду. Я говорю: ну клёво же, пока он моет, вы говорите. Женщина начинает заводиться, мол, ни хрена! Он говорит, что вода шумит, ему не слышно, и моет посуду, пока она не уйдёт. Короче, своим поведением и игнором он её выводил из себя, а потом всем говорил, что она дура невменяемая и орёт. Соседи, кстати, тоже говорили, что всегда слышно только женщину. Иду поговорить с мужиком, узнать, зачем он такой мудак. Начинаю беседу, а этот хрен встаёт со стула, идёт к раковине и начинает мыть посуду! Я аж растерялся. Потом воду выключил, в «чувство» привёл и уже доходчиво ему всё объяснил. Короче, выяснилось, что они с его матерью хотели хату отжать, решили жену-невестку шизофреничкой выставить. Интриганты от бога
Максим усмехнулся неправильно произнесённому слову, поболтал из стороны в сторону пустую банку, потом смял её.
Охеренная у вас работа
Давай я тебе чебурек возьму? Ефим сдержал отрыжку.