Особенно если Чет Драм находится там. Драм.
Интересно, за каким чертом его понесло в Лос-Анджелес?
Драм лезет на рожон
Лос-Анджелес, 22 ч. 45 мин., четверг, 17 декабря
Кора Моуди сидела, ссутулившись, на скамейке в коридоре перед палатой неотложной помощи в больнице на Лома-Драйв.
Я подошел к ней, и она подняла на меня глаза. Вид у нее был совершенно несчастный — отекшее лицо, красные от слез глаза, дрожащие губы.
— Почему он?! — вопрошала она. — Почему это случилось с ним?!
Полицейский в форме, меривший шагами палату неотложной помощи, осведомился:
— Вы кто, мистер?
Я показал ему свои документы.
— О, Дэн, Дэн! — снова зарыдала Кора. — Боже Всевышний, почему это случилось именно с ним?!
— Сейчас можно уже успокоиться, миссис Моуди, — сказал полицейский, проявляя грубоватое сочувствие. Это был толстый коротышка с сержантскими нашивками на рукаве мундира. — Врачи делают все возможное.
Я отвел копа в сторонку:
— Он очень плох?
— Дорожный патруль подобрал его на шоссе в Санта-Монике. Видимо, его бросили там умирать.
— Он выкарабкается?
Сержант повертел ладонью — жест, означавший «серединка на половинку».
— Никому не дано предугадать свою судьбу. Он пришел в сознание. Но у него сильное сотрясение мозга и травма черепа. Рана длиной в восемь дюймов. Сломано несколько ребер, вывихнуто правое плечо. К тому же шок, конечно. И они ему все кишки выпустили.
— Он говорил с вами?
— Как бы не так! Думаю, ему пришлось иметь дело с продажным полицейским. — Горький тон сержанта красноречиво свидетельствовал о том, что он думает о продажных полицейских. — Он и близко нас не подпустил. Но спрашивал о вас.
— Могу я поговорить с ним прямо сейчас?
— Мы попытались это сделать, но врач не разрешил. Даже жену не пускают.
Я сунул в рот сигарету. Из палаты неотложной помощи вышел молодой врач в белом халате. Когда дверь за ним захлопнулась, Кора Моуди вскочила на ноги. Голос ее был таким же ровным, как «лысая» автомобильная шина.
— Со мной уже все в порядке, доктор. Можете мне сказать. Мой муж умрет?
— Ну что вы, миссис Моуди! Вы же знаете, мы делаем все, что в наших силах.
— Это только слова. Одни слова!
Молодой человек был из числа врачей, живущих при больнице, или, возможно, студентов-практикантов. Он вздохнул:
— Если он протянет ночь, у него будет шанс.
Сержант спросил у меня:
— Вы не знаете, зачем он вас звал?
— Могу только предполагать. Вам имя Рекс Маркер о чем-нибудь говорит?
— Маркер? Шишка в профсоюзе дальнобойщиков?
— Верно. Хартселльская комиссия проводит проверку «Национального братства грузоперевозчиков» по всей стране. Как вы знаете, я тоже работаю по заданию Хартселльской комиссии. Как и Дэн Моуди.
— Мы сейчас доставим сюда Маркера, — сказал сержант, а потом спросил у медсестры: — Где тут телефон?
Она объяснила, и тот пошел звонить. Вернулся он минут через десять, и мы стали ждать. Вскоре санитар принес нам сандвичи и кофе. Мы с сержантом закусили, а Кора Моуди, даже не прикоснулась к еде. Она лишь медленно отхлебывала кофе из дымящейся чашки.
Вскоре в конце коридора мы заметили направлявшегося к нам полицейского.
— Мы не нашли Маркера, — доложил он сержанту. — Дома его не оказалось. Мы проверили еще пару мест, где он мог быть. Наверняка забился в какую-нибудь щель и затаился там.
Ночь тянулась медленно. Сержанта дважды подзывали к телефону. Рекса Маркера так и не нашли.
Кризис наступил в два часа дня в пятницу. После завтрака с Корой Моуди в кафетерии через дорогу от больницы я по ее просьбе позвонил к ней домой. Она была не в состоянии говорить по телефону. Мама Джуди Джаффе сказала, что забирает детей Моуди к себе, пока Кора не вернется домой. И мы отправились в больницу.