Аббамонте рассмеялся, и машина рванулась вперед. А я постоял немного, глядя на кружащиеся в воздухе снежинки, и тоже двинулся в путь. Я прошел пешком два квартала, взял такси и поехал домой.
За завтраком, пока пил кофе, я отыскал в справочнике номер телефона Чарльза Дерлета и тут же его набрал.
— Алло? — ответила Хоуп.
— Это Чет. Как дела?
— Я... я чувствую себя чертовски глупо. Чарли немного успокоился, после того как отлупил меня. Наверно, я получила по заслугам.
Я ничего на это не сказал.
— И куда человек держит путь? — игривым тоном осведомилась Хоуп.
— Когда я смогу тебя увидеть? — в свою очередь спросил я.
— Не знаю. Сам понимаешь, что произойдет, если Чарли застанет нас вместе. Кроме того, я беспокоюсь о нем.
— Беспокоишься о нем? С чего бы это?
— Может быть, тебе известно, что он когда-то водил грузовик. Он всегда говорил, что любой, кто свяжется с Абакусом Аббамонте, заработает себе рога. Но ты-то видел, как они вчера пришли вместе. Чет, что мне делать?
— Можешь собрать вещички и убраться оттуда.
— Ну нет! Я не могу этого сделать.
— Если ты так волнуешься о Чарли, то я не знаю, что можно тебе посоветовать.
— Думаю, мне не стоило об этом спрашивать. Но ведь я же хочу снова увидеться с тобой! Правда.
— Я тебе позвоню, — сказал я с твердым намерением сделать это. А меня переполняла бессильная злоба: какого черта она так боится Чарли?
Я сделал еще один звонок, на этот раз в дом сенатора Блэра Хартселла. Горничная после некоторого раздумья соединила меня с ним.
— Доброе утро, сенатор. Простите, что беспокою вас дома, но вас не так-то просто застать на работе.
— Мне всегда приятно побеседовать с тобой, Чет, — пробасил он. — Слушаю тебя!
— Вам что-нибудь известно о стратегических совещаниях шишек «Братства»? Одно такое предстоит в скором времени.
— Слышал об этом. Но мы не знаем, где и когда они состоять, — сказал сенатор, потом добавил: — Сказать, кому на самом деле нужно такое стратегическое совещание? Хартселльской комиссии.
— Почему?
— Ну, возможно, Моуди в Лос-Анджелесе кое-что разузнал. В понедельник там был убит один парень. Застрелен в пригороде. Он был членом местного отделения профсоюза. Имя этого бедолаги — Браун Торн. Но самое неприятное в этом деле — что Моуди видел, как этот Торн пару раз приходил к Гедеону Фросту!
— Откуда это стало известно? Разве за Фростом следили?
— Конечно, наши люди за ним следили. Ради его же безопасности. Однако в этот раз он сумел обвести Моуди вокруг пальца.
— Нельзя ли воспользоваться убийством этого Торна?
— Если сможем доказать причастность профсоюза к убийству, то можно.
Я уже подумал было, не сказать ли сенатору то, что мне известно об убийстве Хэнка Кэмбриа, но решил воздержаться. Он непременно пошлет коллегу Моуди в Вашингтон, а то, что мы вдвоем будем расследовать один и тот же случай, явно не в мою пользу. Поэтому я ограничился ничего не значащей фразой:
— Будем надеяться, что сможете, сенатор.
— Ну, мне нравятся слухи об этом стратегическом совещании. Если сможешь разузнать, когда и где, мне хотелось бы тоже иметь об этом представление. — Он хихикнул. — Мы могли бы даже установить там «жучок». Держи меня в курсе.
Я пообещал. Я уж было собрался повесить трубку, когда сенатор пробасил:
— Чет! Теперь об этом парне, Шелле Скотте. Смешно, но он возник как раз в тот момент, когда исчез Фрост, сразу после того, как пристрелили этого Брауна Торна. Может, все это случайные совпадения, но я не уверен. Моуди считает, что он, возможно, имеет отношение к убийству Торна. Возможно, даже участвовал в нем.
— Я ему звонил. Он как-то странно отреагировал. Не знаю почему.