. действовавший с ней заодно.
Меня все больше и больше одолевали сомнения насчет Алексис, я даже слегка за нее беспокоился. Но еще больше я беспокоился по поводу Келли Торн. В полиции мне сообщили, что она опознала тело брата в морге. Она не плакала. И это мне не понравилось. А еще больше не понравилось то, что я никак не мог до нее дозвониться, хотя звонил несколько раз.
Келли двадцать три года. Они с Брауном были очень близки. Келли во многом похожа на брата: то же добродушное, типично ирландское лицо, озорная улыбка, редкие веснушки — золотистое очарование. С Брауном я недавно встречался пару раз, а вот с Келли не виделся почти полгода. Слишком долго.
Интересно почему?
Я опять позвонил Келли, и опять мне никто не ответил. Поэтому я вытащил длинный список имен, который составил за годы работы — осведомители, жучки, громилы, — и приступил к работе.
Через сорок минут множество людей должны будут сообщить мне сведения, добытые ими о Брауне Торне или о докторе Гедеоне Фросте. Эту сторону дела мне удалось утрясти.
Дом доктора Фроста на Гарвардском бульваре был по-прежнему пуст. Я решил поговорить с соседями и начал планомерный обход. После пяти тщетных попыток мне удалось получить первую крупицу информации в доме напротив. Дверь открыла женщина и сообщила, что видела, как доктор Фрост уехал из дому прошлым вечером часов в восемь или десять. Он уезжал в спешке, один, в своем черном «фольксвагене»... с выключенными фарами. Ей это показалось странным. И я был с ней полностью согласен.
Оттуда я поехал вверх по Гарвардскому бульвару до Третьей улицы, повернул направо и направился в центр города. В трех кварталах от Третьей улицы я миновал новенький зеленый «форд», небрежно припаркованный под углом к обочине. С левой стороны бампер был вдавлен внутрь и касался шины.
Я, не останавливаясь, продолжил путь и проехал почти полмили, когда меня вдруг осенило. Волосы у меня на затылке встали дыбом. Возможно, я ошибался, но тем не менее поспешил вернуться к «форду» и остановился рядом с ним. На покореженном зеленом бампере я обнаружил следы серой краски. Я проверил номерной знак. Автомобиль принадлежал Сансетскому бюро проката автомобилей. Под щетку на ветровом стекле была подсунута квитанция со штрафом за парковку в неподобающем месте. Квитанция была выписана в десять часов семнадцать минут вечером в воскресенье. Я записал номер «форда» и поехал в Сансетское бюро проката. Оказалось, что «форд» был взят напрокат ранним воскресным утром Брауном Торном.
Я позвонил в полицейский участок и сообщил об этом в отдел по расследованию убийств. Затем занялся поисками доктора Гедеона Фроста. Я уладил все, что мог, и начал расследование, на которое у меня оставалось совсем мало времени. Я задействовал дорожную полицию, больницы и морги, а также самого себя. Затем выяснил, каким банком пользовался доктор Фрост. Это был Восточный национальный банк, расположенный на Восьмой улице Лос-Анджелеса. Я съездил туда и переговорил с управляющим. Он пообещал дать мне знать, если какой-нибудь чек доктора Фроста будет предъявлен к оплате.
Более того, он был знаком с Алексис и с доктором Фростом и сообщил, что в десять утра Алексис приходила в банк, чтобы взять что-то из личного сейфа, к которому имели доступ только она и ее отец. И очень быстро ушла.
Я поблагодарил его и откланялся, размышляя над тем, что бы все это могло означать. Я позвонил в свой отель и выяснил, что никто, в том числе и Алексис, мне не звонил и не оставлял для меня никакой информации. Я впал в тихое отчаяние. Было буквально не за что зацепиться! Но в пять часов я снова позвонил Келли и на этот раз застал ее.