Будучи истинным питерским интеллигентом, человеком высоко и разносторонне образованным, он сумел построить свою вселенную, основанную на осознании свободы как главной категории человеческого бытия, мир, параллельный официальной реальности. В своих текстах он смотрит на знаки обыденного мира, на пошлость и фальшивую мещанскую мораль с искренним удивлением и жесткой иронией, это заметки инопланетянина, попавшего на другую планету. Поэтому так ласково он писал о тех, кто обладал тем же чувством свободы, способностью удивляться мелочам, как он сам; поэтому предъявляемые автору обвинения в порнографии выглядят как-то несуразно.
Там, где есть культура, обязательно существует целый набор запретов и ограничений, механизм подавления: искусство в таком контексте воспринимается как особая степень свободы, а маргинальность иногда прочитывается как путь к свободе. Ж. Лакан в работе «Ниспровержение субъекта и диалектика желания в бессознательном у Фрейда» подчеркивал сходство механизмов защиты от травмы с поэтическими тропами, определяющими режим деятельности бессознательного. Так, «поэтические тропы» Рыжова это способ снятия травмы культуры, через построение собственной вселенной в которой тоже есть боль и экзистенциальная тоска, абстинентный синдром и смерть, но есть и свобода от пошлости и нормативного давления общества.
Анна Демшина,
кандидат культурологии
«Жизнь. Что это?
Дочь Виталия Соломина на его вопрос как то ответила:
Свой круг на Земле. Как точно.
Моя мой Треугольник»
Exegi Monumentum
Памятник Рыжову вещь, в принципе, ненужная и противоестественная.
Люди пыжатся, с важными лицами заставляют скульпторов изучать биографии и указывают им на то, чтоб величественно или, наоборот, попроще и с юмором. Потом эту бронзовую фигу с незнакомым лицом, или еще хуже на лошади, или с гитарой на шее, или за спиной тащат как египетскую пирамиду на площадь перед дворцом или супермаркетом. От нее дети шарахаются. Она мешает ходить и ездить, пугает по ночам, скачет по всему городу за сумасшедшими во время наводнений или бьет прохожего сослепу по плечу «Ты еще крепкий старик, Розенбаум!».
На пьедестале пишут что-то вроде «прима секунда» или столько всего, что не разобраться за год.
Пока живы те, кто помнит, они будут проходить мимо известного им места и думать: «Треугольник. Рыжов».
Так что памятник есть. Его невозможно снести, откорректировать, обгадить голубями или перетащить с глаз подальше.
На нем никто не напишет глупостей, не говоря уж о матерных словах.
Дольше всех стоят памятники тем, кто постарался пролить крови побольше или испортить жизнь максимальному числу людей. Памятники поэтам делают в том же стиле, что и властителям, и поэты выглядят не так, как сами хотели бы.
А Рыжов он и есть Рыжов, даже помолодел.
Он теперь всегда на Треугольнике.
Андрей Цунский
Питерский битник
Часть I
Битник
Рюкзак, широкое пальто, армейские ботинки,
Идешь загадочно простой, как «Англичанин» Стинга.
Идешь асфальтом и листвой, за кованой оградой,
Идешь Одессой и Москвой, Свердловском, Ленинградом,
Идешь, и падают враги, с тобой твои солдаты,
И мир становится другим, пока идешь, куда-то
Мда Исчо раз: я битник, престарелый. Меня куды пихать, или с кого пенсию требовать? Рок-клуб закрыт, все ушли на фронт, то есть на выживание. Выжили. Дай Бог им. Остальных я хоронить за бался, вон, давеча Эдика Нестеренко поминали, из групп «Кофе», «Петля Нестерова» и пр. Хоть бы одна сука со мной по монитору чокнулась, я же сам не смог приехать и попрощаться, гипс еще с ноги не срезал. Царствие ему Небесное!
Расклад облика
Свитер малиновый.
Слаксы: песочно-зелено-серые, вельветовые.
Куртка НАТОвского образца с капюшоном. Цвет приглушенно зеленый.
Акцент очки.
Любовь ОДНА!
О себе
Да ладно, индивидуально все это! У меня «ковбойский» рост 188 см с половиной. Вес 108 кг. Харя Крюгер позавидует. Все окрестные бомжи и попрошайки (не наши аскеры!) за годы стали почти родными. То есть, персонаж, интересный лишь эксклюзивно ментам: сегодня, суки, опять всю денежку выгребли!