Звонок был от нового клиента сети супермаркетов. Отца приглашали в Мадрид, чтобы поручить ему важный заказ, только приехать нужно было завтра же с утра и остаться там на несколько дней. Отец сказал, что, конечно, приедет, повесил трубку и пересказал всё это дедушке. Мать была в командировке, так что меня надо было либо оставлять дома одного, либо отправлять к маминой сестре, тете Монтсе, и ее мужу Тони.
У них и так полно хлопот с детьми. Вот что: давай я заберу малого на пару дней, а ты спокойно поезжай. Обещаю, дурака валять он у меня не будет.
Гнев отца на меня тут же уступил место волнению и неуверенности перед собеседованием. Я отошел на второй, а то и на третий план. Я порадовался, что эта неизвестно откуда взявшаяся возможность избавила меня от цунами отцовских истерик и нравоучений. А уж пожить несколько дней у дедушки, да еще посреди недели, это вообще полный восторг. Только обидно было, что все претензии отца, о которых он только что кричал, оказались настолько неважными, что он и трех секунд не сопротивлялся, прежде чем принять дедово предложение.
Мы поехали на служебной машине фонда, с Анхелем водителем, который работает на деда уже целую вечность. Анхель настоящий шкаф, колоссальное тело, увенчанное маленькой головкой с огромными ушами. Но он до крайности вежливый, почтительно здоровается и всё такое, как и положено водителю такого важного человека.
Служебная машина это была одна из любимых вещей в моей тогдашней жизни. Мне нравилось, когда Анхель открывал мне дверь и я садился в машину как ни в чём не бывало, но всякий раз кто-нибудь глядел на нас с удивлением, любопытством или даже восторгом, узнав дедушку в лицо.
Видишь, шельмец? Вот и решена проблема, сказал мне дедушка уже в машине, улыбаясь от уха до уха.
Дед, да при чём здесь ты? Ты же не мог знать, что ему позвонят и предложат
Не успел я договорить, как вдруг всё понял. Я вскинул брови с озорством, как малыш, который признаётся, что слопал на завтрак пять пончиков.
Дед, если отец узнает, что эту работу ему сосватал ты, он тебя убьет.
Но мы ведь ему не скажем. Ну и, строго говоря, твой отец дизайнер будь здоров, а им как раз такой и нужен был. Но ты не думай, что это я ради тебя расстарался.
Я ничего не ответил. Промолчал и улыбнулся. Потому что знал, что он прав: мой отец отличный дизайнер; и знал, что всё это дед сделал ради меня. Потому что любит.
Эти три дня были незабываемыми. Наверное, дед предчувствовал, что его ждет, потому что уже знал, что им заинтересовались. Хоть он и был убежден, что у него всё под контролем и он отразит удар, но то, что случилось, оказалось совершенно невозможно предотвратить. Мы оба очень хорошо понимали, что мне надо вынести наказание, как следует постараться в школе и даже ограничить визиты к деду и привилегии, которыми я пользовался. И словно на прощание мы-то считали, что разлука будет временной, но получилось совсем не так, дед устроил мне настоящий праздник.
Мне, конечно, пришлось идти в школу, и дедушка вместо отца встретился с Мартой, моей классной руководительницей, и пообещал, что я напишу ей реферат по истории, чтобы компенсировать неучастие в групповой работе. Марта хоть и сдерживалась, но не могла не затрепетать перед Виктором Каноседой, явившимся во плоти. Она безнадежно попала в сети дедушкиного обаяния и харизмы он умеет кого угодно расположить к себе лаской, дружелюбием и стратегически продуманными обещаниями.
Сальва, только не дури и сдай ей такую работу, чтобы всем утереть нос.
Ну да, легкотня И как я это сделаю?
Да просто напиши о том, что ей точно понравится. Вот, например, о жизни твоего знаменитого предка, Даниэля Каноседы. У меня дома есть кое-какие бумаги и документы, я тебе их дам даже искать материалы не придется. А она заглотит наживку и отметит, что ты проявляешь интерес, творческое любопытство и все эти прочие педагогические глупости, как ты выражаешься.
После уроков Анхель уже ждал меня на служебной машине, чтобы доставить в рай.
В первый день он отвез меня в штаб-квартиру фонда.
Я разочарованно вздохнул. Подумал, что дедушка занят или сидит на каком-нибудь совещании. Но дед встретил меня в своем кабинете, и он там был не один. Долли, его секретарша-ирландка, которая работала у деда почти так же долго, как Анхель, если не больше, одарила меня своей улыбкой клонированной овечки и сразу проводила к деду: