А Ванечка-то не простой ребенок, невольно промелькнула мысль в голове Горлова.
Когда он попал на закрытую охраняемую придомовую территорию, почувствовал себя героем фильма-детектива, ведь здесь было установлено столько камер. Двери в подъезд ему открыла консьерж, видимо, ее уже предупредили. Показав ей удостоверение, Горлов прошел внутрь дома и оказался в респектабельном холле. Далее на лифте он поднялся на самый верхний этаж двадцатичетырехэтажного здания.
Белая стальная дверь, украшенная золотой резьбой, говорила о роскоши жилья, вход в которое она преграждала. Следователь нажал на хрустальную кнопку звонка и услышал мелодию Баха. Ему открыл статный мужчина в дорогом халате и с дымящейся сигарой во рту. Блеск его огромной золотой цепи, висящей на шее, ослеплял.
Олег Леонидович? уточнил Горлов и показал ему свое удостоверение.
Мужчина открыл двери еще шире, жестом пригласив войти в дом.
Ремонт здесь был просто потрясающим, у Горлова создалось впечатление, что он попал во дворец. Особенно эта сияющая мраморная плитка на полу, от нее было трудно отвести взгляд. Ну а высокие потолки и панорамные окна с красивейшим видом на реку говорили о том, что дворец этот расположен на небесах.
Мужчины прошли в просторную гостиную и уселись в огромные кресла из коричневой кожи. Горлов полез в свою кожаную папку, чтобы достать бумагу и ручку. Отец Вовочки, незаметно стряхнув слезу, разлил по стаканам «Hennessy».
Нет, спасибо! Я на работе, вежливо отказался следователь. Он терпеливо смотрел на убитого горем отца, ждал, когда тот начнет говорить.
Опустошив стакан, Олег Леонидович пошевелил усами и молвил:
Моего мальчика убили эти сволочи! ненадолго замолчав, он продолжил: Я являюсь генеральным директором крупной строительной компании «Аврора». Строительная фирма «Жилой массив» мои конкуренты. Сейчас идет активная борьба за выигрыш в тендере на застройку огромного жилого квартала. На карту поставлена колоссальная прибыль. Они предупреждали меня, что во что бы то ни стало получат этот заказ, но я даже и представить не мог, что все зайдет так далеко.
То есть вы получали угрозы? уточнил Горлов, делая пометки в своем блокноте.
Не напрямую! Намеками!
Они были выражены в устной форме или, может, сообщения, письма на электронную почту?
Нет. В устной форме, по телефону.
И вы полагаете, что Ваню могли похитить и скинуть с окна этой заброшки.
Я в этом уверен! Олег Леонидович снова наполнил снифтер.
Вы обеспеченный человек. Почему мальчика не забирал со школы водитель?
Да вы смеетесь! Тут идти через сквер двадцать минут пешком без переходов через дорогу. А на машине в объезд больше в пробках простоишь, плюс аварии.
А он мог сам прийти на эту заброшку? Может, мальчики собирались там после школы?
Не могу сказать. Я часто отсутствую по работе. Воспитанием сына занималась жена.
Я могу с ней поговорить?
Нет! Вику забрали в больницу с острым сердечным инфарктом, она сейчас в реанимации.
Олег Леонидович, я очень соболезную вашему горю. Но пить это не лучший выход из ситуации. Извините, мне пора идти, Горлов поднялся с кресла и направился к выходу.
Олег Леонидович, снова опустошив снифтер, пошел его проводить.
Скажите, в день убийства не было ничего необычного? Может быть, мальчик как-то странно себя вел или ему кто-то позвонил? уже на выходе, стоя в дверях, спросил Горлов.
Несколько дней я отсутствовал дома, отрицательно покачал головой Олег Леонидович, в его взгляде читалось чувство вины.
Спасибо! Как будет что-нибудь известно, мы с вами свяжемся. Если вы вспомните что-то еще, пожалуйста, сообщите мне, попросил следователь и, протянув ему визитку, вышел из квартиры.
Глава 3. Траур в школе
Когда следователь зашел в школьный холл, сразу увидел фотографию погибшего Вани. С наклеенной на угол черной ленточкой, она стояла на столе вместе с букетом из шести гвоздик и толстыми горящими свечами. Сегодня был объявлен день траура по погибшему ребенку и проходила минута молчания в его честь.
Молодой человек, вы к кому? уточнила у Горлова женщина, сидящая на вахте.
Следователь молча показал ей свое удостоверение.
А, так вы по поводу Ванечки, с ходу догадалась она. Знаете, странно все это. Ведь он был очень веселым мальчиком, а тут как будто подменили. Стал замкнутым, молчаливым и все в телефон пялился.