Одним утром позвонил Профессор и сообщил крайне важную новость: Кусто уже в Москве и ждёт Мишиного звонка для обсуждения деталей личной встречи. Особенную же радость Мише принесло известие, что Чистодел заочно, через гонцов, дал добро на совместную работу Кусто с Крымским.
По Мишиному телу прошла волна физически ощутимого счастья. Столь сильного морального удовлетворения ему не приходилось чувствовать с самого детства. Его ждёт Океан, и ему даже не придётся встречаться с Чистоделом! Разве это не безоговорочная победа?!
Да! Да! Да! во весь голос закричал он, чувствуя, что в этот момент перелистывает тёмную страницу своей жизни и гордо ступает на новую светлую, полную пробуждающей желание жить интриги. Больше никаких зэков, никакой религии, только вода и небо.
Спасибо вам, я не подведу! Вот увидите, с меня там пользы куда больше будет! благодарил Миша Профессора. Но Лев Алексеевич не стал дожидаться естественного затухания бурного эмоционального подъёма юноши и погасил его следующей фразой:
Остынь, фраер. Ты сперва с Кусто поговори. Если он тебя не признает, то мне даже страшно представить, что с тобой будет. Тогда Чистодел тебе точно местечко «на зоне» подыщет. А там уж не знаю, у него есть любимая поговорка, может, слышал? «Навалила хандра запускай культ жмура». Смекаешь?
Смекаю, ответил Миша, не вдумываясь в сказанное стариком.
Записав номер Кусто, Крымский решил повременить со звонком, посчитав, что ему не помешает живо пробежаться по свежим новостям океанических исследований, прежде чем беседовать со столь уважаемым экспертом.
Ближе к вечеру Миша несколько раз сказал сам себе «добрый вечер» разными голосами и, подобрав, по его мнению, наиболее серьёзный, позвонил Кусто. После пары длинных гудков вызов был отбит. А спустя две минуты на телефон Крымского пришло сообщение: «Нахожусь в шумном месте, готов ответить на смс».
Миша неспешно набрал сообщение, уделив особое внимание орфографии: «Добрый вечер! Вас беспокоит Михаил Крымский. Лев Алексеевич попросил меня с Вами встретиться. Когда Вы будете свободны?»
Вскоре пришёл ответ: «Привет, Миша! Я свободен. В течение часа буду в «Макдоналдсе», что возле Белорусского вокзала, подъезжай».
Миша добродушно улыбнулся. Поездка в «Макдоналдс» не входила в его планы, поэтому следующим сообщением он предложил перенести встречу в менее людное место. Но Кусто вновь настоял на своём. Тогда Миша не выдержал и написал следующее: «Поймите, я не могу приехать в «Макдоналдс». Если включить телевизор и зажать листающую каналы клавишу, то со стопроцентной вероятностью в течение минуты вы наткнётесь на моё лицо. Нам просто не дадут поговорить».
Миша был доволен своим доводом, но последовавший за ним ответ Кусто, которого, к слову, пришлось ждать более получаса, убрал улыбку с его лица.
«Понимаю. Ничего страшного, давайте тогда встретимся в Багдаде через два дня. Сегодня уже не получится. У меня регистрация в «Шереметьево» через полтора часа», писал океанолог.
«Вот тебе и на, подумал Миша. Багдад? Это что вообще такое? Тут моя судьба решается, а он надумал шутки шутить».
Не зная, как лучше поступить в данной ситуации, он решил спросить совета у Профессора.
Узнав, что Миша до сих пор не встретился с Кусто, Профессор вышел из себя и стал выражаться грубее обычного:
А чему ты удивляешься?! Летит человек в Ирак. Я тебе когда его номер дал?! Почему раньше было не позвонить?!
Я же не знал, что он у вас такой деловой. Скажите мне на милость, что океанологу делать в Ираке?
Не твоё дело. Ты мне лучше скажи, почему ты такой проблемный? За тебя поручишься, а ты как всегда. Давай дуй в посольство, я сейчас им позвоню, сделаем тебе дипломатическую визу, сразу и полетишь.
В Ирак? Там же война. Ещё и наши самолёты подключились. Им сейчас только подавай русского, чтобы голову отрезать. Может, я с ним позднее увижусь? Он же вернётся в Москву, правильно?
Нет, неправильно. Он потом сразу в океан, и ещё полгода ты его не увидишь, что, впрочем, означает, что ты его уже никогда не увидишь, и вообще ничего никогда не увидишь! А теперь скажи мне внятно: ты летишь или нет?
Лечу.
Теперь правильно. Советую тебе молиться, чтобы понравиться Кусто, потому что в Москве я тебя, идиота, больше терпеть не собираюсь.
Взамен желанной свободы, ради которой Миша затеял всю эту историю с океаном, он был вынужден упиваться надеждами на снисхождение пока ещё не знакомого ему начальника, опыт заочного общения с которым не внушал оптимизма.