Обратно мы потащились, только когда на улице уже начало темнеть. Невесть откуда взявшийся талант в обращении с оружием не то чтобы вселил в меня какую-то особенную уверенность, но хотя бы поднял настроение. А вот Андрей Георгиевич почему-то вернулся в усадьбу мрачный, как туча. Я думал, что дело в самой обычной усталости, поэтому сам вызвался помочь безопаснику начистить и убрать пистолеты.
Однако дело, похоже, оказалось не в этом.
Сначала мы возились вместе, хотя в последние четверть часа он отложил работу и сидел за столом в кабинете, уставившись на меня единственными глазом и почти не мигая. Я старался не обращать внимания, но в конце концов это попросту начало меня нервировать.
Андрей Георгиевич! Я вытащил ершик из ствола полюбившегося мне кольта. Почему вы
Да вот, мрачно отозвался безопасник, пытаюсь понять, кто ж ты теперь такой.
Я?..
Бери перо. Андрей Георгиевич пододвинул мне чистый лист. И пиши.
Андрей Ге
Пиши, говорю: я, Горчаков Александр Петрович, князь, будучи в уме и добром здравии
Недовольство шевельнулось внутри и тут же улеглось. Я понятия не имел, зачем безопаснику понадобилось устраивать этот нелепый диктант, но если уж надо Вздохнув, я послушно кивнул, взял со стола перо, макнул его в чернильницу и принялся выводить буквы: «Я, Горчаков Александр»
Все, отставить. Андрей Георгиевич буквально вырвал лист у меня из-под рук. Достаточно.
Да что это вообще такое? обиженно проворчал я.
Просто проверял. Ты перо левой рукой держишь И пистолет, и инструмент все левой.
Ну да. Я скосился на заляпанное чернилами стальное острие. Мне так привычнее. Всегда ведь
Нет, не всегда. В том-то и дело, что не всегда, Саш. Андрей Георгиевич снова уставился на меня тяжелым взглядом. Сколько я тебя знаю правой держал.
Глава 8
«Чайка» затормозила, пропустила грузовик, свернула налево и неторопливо поползла к пляжу. Я откинулся назад и прикрыл глаза от пробивавшихся сквозь листву лучей. Утро выдалось солнечное. И теплое даже для середины июля.
Но Славка все равно дрожал как осиновый лист.
Ты их в-видишь? Рыжая макушка просунулась между передними сидениями. Видишь, Сашка? Может, не п-п-приедут?..
Да куда они денутся, усмехнулся я, вытягивая руку. Вон, уже тут.
«Понтиак» Воронцова и вторая машина забрались в самый конец дороги и остановились у кромки песка. На пляж не сунулись: сядешь на брюхо никакой движок не вытащит. Уж не знаю, зачем Славка с другим секундантом выбрали именно это место. Глушь на берегу залива в паре километров за Териоками вполне годилась для дуэли но и Гатчина была ничем не хуже. Разве что туда не пришлось бы ехать почти три часа.
Может, Славка надеялся, что кто-то из нас передумает?
Костя сразу же вызвался быть моим секундантом, но я выбрал однокашника из лицея. Чтобы никто не подумал, что я пытаюсь спрятаться за брата или что мне больше некого попросить. Хватит и того, что я даже не смог приехать на дуэль самостоятельно: у Славки нет ни прав, ни машины, а меня дед отказался пускать за руль. Ни при каких обстоятельствах так он и сказал. Видимо, для того, чтобы все-таки отправить со мной Костю.
Будто мне одного Андрея Георгиевича мало.
Я обернулся и отыскал глазами серую «Волгу» еще двадцать первой модели, с оленем на капоте. Вопреки моим желаниям, старушка ничуть не отстала на дороге и теперь становилась вплотную, прижимаясь к «Чайке» радиатором, похожим на оскаленную пасть, полную блестящих металлических зубов.
Целая свита, блин. Скажут пришли пацану слюни вытирать Или не слюни.
Вздохнув, я открыл дверцу и выбрался наружу. И тут же зашагал к пляжу, чтобы Костя никаким чудом не успел меня опередить. Славка пулей вылетел с заднего сиденья и засеменил следом, пытаясь держаться за моей спиной.
Что уж там мне и самому оказалось непросто идти под пристальным и недобрым взглядом трех пар глаз: Воронцова, его секунданта и худого бледного мужчины лет сорока с увесистой сумкой в руках.
Это ц-целитель, пояснил Славка. А то мало ли
Мало ли. Магия Одаренных умеет многое. Даже буквально собрать тело по кусочкам после страшной аварии. Впрочем, если Воронцов влепит мне пулю в голову или сердце не спасет и она. При всех наших возможностях мы все-таки смертны.
Странно, эта мысль почему-то оставила меня равнодушным. То ли пережитая недавно авария притупила страх, то ли успехи в обращении с пистолетами вселили в меня какую-то особенную уверенность. По дороге сердце несколько раз предательски екнуло, тем не менее, стоило мне ступить на песок пляжа, как мандраж сменился ледяным спокойствием.