О чем? Женихи к тебе опять свататься приезжали, а ты их на порог не пустила?
У тебя только женихи на уме, глупая! Никак не дождешься!
Да-а-а! Из-за тебя мне век в девках вековать! Тебе все не тот, да не этот! Так и помрешь монашкой, и я с тобой вместе! полусмеясь, полусерьезно возразила сестра. Тятя меня не выдаст, пока ты в девках сидеть будешь!
Она нехотя встала и потянулась. Высокого роста, худенькая и стройная, она казалась хрупкой рядом со статной, сильной сестрой. Тем не менее, девушки были похожи. Обе были голубоглазы и русоволосы, но если старшая уже оформилась в настоящую красавицу, то младшая была еще почти подростком. Густые волосы Дарьи были аккуратно заплетены в толстую косу, большие, с поволокой, глаза глядели ласково и спокойно, черты лица были правильными и приятными. Аннушка, с ее пышными, растрепавшимися на ветру волосами, маленьким, с горбинкой, носиком, яркими губами и русалочьими прозрачными, огромными глазами только еще обещала стать красивой, но в ней чувствовались просыпающаяся прелесть и природная способность очаровывать.
Сестра невольно залюбовалась ею, но тотчас сердито прикрикнула:
Поправь волосы, растрепа! Разлохматилась, как баба Яга!
И, наклонившись к ее уху, зашептала что-то.
Глаза Анюты загорелись. Она сделала попытку поправить что-то в своей прическе, но тут же бросила и, схватив сестру за руку, потянула ее в сторону небольшой березовой рощи за огородами, туда, где бил из земли прозрачный ледяной ключ.
Между тем их отец поднялся по лестнице и вошел в избу. Гость встал с лавки, с опозданием, но все-таки стягивая картуз с головы. Несколько секунд они стояли, вглядываясь друг в друга. Наконец Иван Никитич признал гостя и шагнул к нему, широко распахнув руки:
Петр! Неужто ты? Жив! А мы ведь поминки по тебе справили! Марья одна не верила, что тебя убили, все до последних дней ждала! Где ж ты был столько лет? Почему домой не возвращался? взволнованно заговорил он.
Старики поцеловались, сели на лавку и долго смотрели друг на друга.
Да был все там же, где и воевал. На Балканах. Ранили тяжело, думали, не выживу. Войска наши ушли, а я выжил да и остался. Так уж получилось. А ты не больно изменился, Иван! Только сивый стал, да вон морщины у глаз! Как вы жили тут?
Да как? По-разному. Пять лет назад схоронил я Марьюшку, потом сынка схоронил. Теперь с девками живем. Старшей уж замуж пора, да все привередничает. А младшая та причудницей растет, то с деревьями говорит, то песни поет
Иван Никитич усмехнулся. Чувствовалось, что младшая его любимица.
Сестрица Марья в детстве такая же была, скупо улыбнулся гость и замолчал. Похоже, о себе ему говорить не хотелось.
Ты один пришел?
С приемышем. Девиц твоих послал его встретить. Хороший парень
Да что ж я сижу! поднялся хозяин. Ты, чай, голодный? Сейчас есть будем!
Он неуклюже засуетился, накрывая на стол. Гость сидел неподвижно, уставясь в пол сумрачным взглядом из-под косматых седых бровей. Прошло сколько-то времени. В сенях послышались девичьи голоса. Иван Никитич, хозяйничающий у печи, повернулся к двери. В небольшом зеркале, висящем на стене, ему было хорошо видно отражение гостя. Дверь скрипнула, приоткрываясь. Гость на миг поднял голову, и хозяин вздрогнул: из глубины стекла на него глянуло страшное лицо мертвеца. В приоткрытом рту блеснули длинные железные зубы
Иван Никитич замер на мгновенье, потом, стараясь не подать вида, двинулся к столу с миской в руках. Горячие щи обжигали ему пальцы, руки предательски подрагивали. Гость потянулся помочь. Никитич пристально вгляделся в него. Лицо у того было как лицо, не шибко красивое, старое, но ничего особенного
Поблазнилось! подумал кузнец.
Дверь между тем распахнулась, вошли Дарья с Аннушкой и высокий темноволосый парень. Девицы поклонились гостю и, засмущавшись, юркнули в свою горенку. Парень остался стоять у дверей, словно не решаясь подойти ближе.
Проходи, будь гостем, сказал наконец Иван Никитич, немного придя в себя после страшного видения. Молодой человек поклонился и подошел к столу.
А лоб что не крестишь? спросил хозяин, хмурясь. Уж не турок ли ты?
Действительно, гость был прав, говоря Дарье о своем спутнике, что здесь «такие» не водятся. Черноволосый и чернобровый, парень не очень-то был похож на человека славянских кровей. Правильные черты его лица были еще по-юношески мягки. Глаза, большие, затененные длинными ресницами, смотрели вдумчиво и серьезно. Длинные брови слегка приподнимались к вискам. Он был, несомненно, красив, но красота его для здешних мест казалась диковатой и необычной.